следовала впереди них, легко перепрыгивая с кочки на кочку и, останавливаясь, каждый раз оглядывалась. Стеше иногда казалось, что в глазах молодой волчицы читался откровенный интерес – сможет ли она преодолеть привычный для них с Родькой путь. Похоже, ей не очень нравилось то, что в их маленькой компании появился ещё один товарищ. Возможно, она слопала бы соперницу с большим удовольствием, но, понимая, что сделать это ей не позволят, желала, чтобы та, сделав неверный шаг, провалилась в топь и, как выразился Родька, сделала «буль – буль».
Казалось, дороге этой не будет конца. Однако, незаметно в болото вклинилась узкая полоска сухой земли, поросшей редким сосновым лесом. Выбравшись на сушу, Стеша улыбнулась Родьке, притопнула по твёрдой земле и, окончательно осмелев, потрепала Машку по загривку. Волчица встряхнулась, и, как ей показалось, нарочито обрызгала её с головы до ног. Видимо, ей хотелось показать, что она не собирается заискивать перед это двуногой особью, невесть откуда явившейся и сразу же признанной и зачисленной хозяином в число их друзей. Демонстрируя свою независимость, Машка широко зевнула и, отойдя в сторону, прилегла возле сосны.
Стеша вылила из окончательно раскисших туфлей болотную жижу, отжала и отряхнула грязный подол и бодро зашагала босиком по сплошь усыпанной сосновыми иголками и шишками земле.
Вскоре она заметила впереди два каменных столба, стоявших в паре метров друг от друга. Судя по торчащим из них ржавым металлическим крючьям, на них когда – то держались ворота. Далее вековые лиственницы выстроились в ровные ряды, похожие на неухоженную аллею, ведущую к остаткам длинного полуразрушенного строения, одно крыло которого уходило в болото.
Стеша остановилась, с интересом разглядывая некогда белые стены с пустыми оконными проёмами, широкое крыльцо с осыпавшимися ступенями и массивные двустворчатые, чудом сохранившиеся, дубовые двери, над которыми был выбит вензель из двух переплетённых букв Г Т. Она знала, что видела нечто подобное, но не могла вспомнить где.
Она словно переместилась в прошлое. Всё это – полуобгоревшая крыша с широкими печными трубами, торчащими сквозь остатки проржавевшего железа, стены, поросшие молодой порослью, создавали притягивающую картину, взывающую к себе печальным напоминанием о давно минувших днях. Казалось, сейчас в чёрных глазницах окон пройдёт череда безмолвных силуэтов когда – то живших здесь людей, но вместо этого из крайнего окна взлетела огромная серая сова. Стеша невольно вздрогнула, когда она с шумом пролетела над её головой и уселась на сук векового дуба. Где – то заблеял козлёнок. Его плачущий голос был тонок и жалостлив. Ему в ответ послышался тяжёлый вздох.
Стеша оглянулась. Неподалёку стояла согнутая в три погибели старуха в чёрном монашеском одеянии. Она тяжело опиралась на клюку и внимательно разглядывала Стешу. Тёмное морщинистое лицо, крючковатый нос, провалившийся беззубый рот и кустистые, низко нависавшие над глазами брови делали её похожей на бабу Ягу.
– Здравствуйте, бабушка! – сказала Стеша, глядя на