.

кстати, как вас звать – величать?

      – Стеша, Степанида..

      – А по батюшке?

      – Степанида Никитична.

      – Прекрасное имя. А молодой человек?

      – Родион.

      – Стало быть, Родион Никитич. Верно?

      – Да.

      – Если вы, Родион Никитич, не возражаете, мы с удовольствием вас послушаем. – предложил профессор, но тут же неожиданно воскликнул, глядя мимо них. – Софья Николаевна, дорогая, вы ли это?

      Стеша оглянулась и увидела пожилую, элегантную женщину, шедшую вслед за ними. Они с Родькой расступились в стороны и пропустили её вперёд.

      – Я, мой дорогой Игорь Станиславович, я! – ответила она, сияя улыбкой, – как же я рада вас видеть!

      – А я то как рад! – ответил он, целуя ей ручку.– Надолго ли к нам?

      – А навсегда! – засмеялась женщина, задорно тряхнув головой.

      – И вы не шутите?

      – Нисколько. Понимаете, не могу я жить в этой Европе, не могу. Кажется, везде красота и порядок, до которого нам ещё расти да расти, только всё это чужое, искусственное, что ли. Там каждый живёт сам по себе и для себя. В общем, ничто не прилегает к душе и ничего с этим не поделаешь.

      – Как я вас понимаю… А дети? Они тоже приехали?

      – Нет. Знаете ли, молодые адаптируются к другой жизни гораздо легче. Так что дети пока остались там. Хотят заработать побольше денег. Но я очень надеюсь, что к когда – нибудь они всё – таки вернутся сюда, в родные пенаты.

      – А что дом? В порядке?

      – В порядке, Игорь Станиславович, в порядке. Соседка моя, Надежда Семёновна, следила за ним, как за своим.

      – Вот и отлично. Не желаете ли пройти со мной, послушать этих молодых людей? Мне кажется, это вам будет интересно.

      – С удовольствием. – ответила Софья Николаевна, окидывая странную пару внимательным взглядом.

      – Тогда разрешите вас друг другу представить, – это Степанида Никитична и Родион Никитич. А это Софья Николаевна Криницкая, преподаватель вокала. Прошу всех за мной.

      – Феноменально! – воскликнул Игорь Станиславович, внимательно прослушав Родькины опусы. – я полагаю, эти мелодии он сочинил сам?

      – Да, сам.

      – И ни о какой нотной грамоте говорить не приходится?

      – Нет. Читать и писать он немного умеет, а нот не знает.

      – Полагаю, учить его уже вряд ли получится. Переучивать этот редчайший самородок, обладающий идеальным музыкальным слухом и памятью, только портить. А скажите – ка, Родион Никитич, не могли бы вы сыграть нам какую – нибудь другую музыку, то есть, не ту, что вы придумали сами, а которую исполнял бы кто – то другой. Например, ту, что вы слышали по радио или по телевизору?

      – Да, могли бы, – ответил Родька, обрадованный неожиданным вниманием.

      – Прошу вас, играйте.

      Родька кивнул и неожиданно заиграл «гори – гори моя звезда», который Стеша любила напевать, занимаясь домашними делами. Проиграв несколько тактов, он посмотрел на Стешу и неожиданно потребовал: – «Теша, пой «звезда», пой».

      – Нет,