был полицейский? Ты уверенна?
– В чём?
– Как в чём? Это же он был в той машине, на трассе?
– Ни в какой машине я его не видела. Он сидит в зале, в третьем ряду у прохода с левой стороны. Наверное, чтобы было удобнее меня арестовывать.
– С чего ты решила, что тебя собираются арестовывать? – удивилась Софья Николаевна, заглядывая в зал. – господи, да это же Иван Владимирович, отец Танечки Савельевой, нашей лучшей ученицы по классу фортепиано. Милейший человек, очень гордится успехами своей дочери и не пропускает ни одного её концерта. А ты думала, он пришел за тобой?
– Ну да…
– Глупости. Немедленно прекрати паниковать и настраивайся на работу. Скоро ваш выход, а ты сама никакая, да ещё и Родьку пугаешь. Дыши глубже… ещё глубже… улыбайся… Не сметь плакать! Я сказала, не сметь, не то выпорю… Кто – нибудь, принесите мне розги…
Стеша представила себе Софью Николаевну, стегающую её розгами, и рассмеялась.
– Вот так – то лучше. Ну что, мои дорогие, вы готовы?
– Готовы.
– С богом!
– «Теша, Родька, дружочек…», – шепнула Стеша, поправляя на Родьке тёмные очки, которые, по замыслу Софьи Николаевны, должны были скрывать его особенность. Он был в белоснежной рубашке, подаренной Надеждой Семёновной, и черном костюме, одолженном одной из преподавательниц, а она в чёрном бархатном платье в пол, тоже чужом. Оба выглядели вполне презентабельно. Стеша перекрестилась, взяла Родьку за руку и повела на сцену.
Родька стоял боком к залу, и, не замечая никого, кроме Стеши, исполнял соло на окарине. Она улыбалась ему, плавно покачиваясь в такт музыке, и время от времени подпевала, исполняя вокализ. Зал замер, вслушиваясь в необычную мелодию. Когда ведущий объявил, что музыкант исполнил произведение его собственного сочинения, зал взорвался аплодисментами. Романсы в Стешином исполнении в сопровождении окарины пришлось повторять на бис.
В тот же вечер они получили приглашение выступать на довольно престижном областном фестивале, из – за чего, сами того не ведая, приобрели тайного, но весьма могущественного врага в лице известной в городе бизнесвумен Маргариты Михайловой. Дело в том, что на это приглашение рассчитывал её сын, ученик четвёртого класса по классу флейты Сева Михайлов, вернее не так он, как его мама. Сева особыми способностями не блистал, но она была уверенна в обратном. Бизнес привил ей уверенность в том, что деньги могут всё, и талант её сына обязательно раскроется, если за те вложения, которые она делала в содержание школы, уделять ему особое внимание. Победу этой великовозрастной, непонятно откуда взявшейся пары, один из которой, по её мнению, был явным идиотом, она восприняла как пощёчину.
– Оказывается, я была права, когда говорила, что этот концерт может оказаться началом вашей карьеры, прямо как в воду глядела, – заметила Надежда Семёновна, смакуя вишнёвое варенье. – Фамилия Тумановых теперь мелькает в каждой газете.
– Твои предсказания всегда в руку. – согласилась Софья Николаевна. – я думаю, теперь предложения будут следовать одно