из его убеждений, что убийство или поедание жертвы дает магические способности, можно было научно проверить и опровергнуть. Но это ему и в голову не приходило. Такая проверка противоречила бы его религиозным убеждениям.
Джо Вик отдавал себе отчет, что он монстр, и просто прикидывался обычным человеком, насколько мог. Ойо же считал себя абсолютно нормальным, просто другие не понимали и не разделяли его веры. Он не считал себя монстром. Как не считали себя монстрами вожди ацтеков, инквизиторы, врачи Третьего рейха, для которых геноцид стал логичным и приемлемым следствием борьбы с распространением туберкулеза.
Это было страшнее всего – понимать, что рискуешь стать монстром, совершенно не осознавая этого. Как можно, придя в себя посреди лужи крови над телом убитого ребенка со следами собственных зубов и вкусом крови во рту, оглядеться и сказать самому себе: «Да ничего, все в порядке, это нормально»? У Ойо вот получилось. И, возможно, каждый раз, когда я повторяю про себя, что не испытываю никаких угрызений совести после хладнокровного и осознанного убийства Ойо, я становлюсь на шаг ближе к нему.
Я вздрагиваю, осознав, что за мной кто-то наблюдает. Темная фигура приближается к машине и стучит в стекло. Зря я не захватил пистолет. Но потом я узнаю Николсона. Сколько он за мной следит?
Глава 5
Врата
Открывая ворота перед домом Ойо, Николсон задает вопрос, который заставляет меня забеспокоиться. И дело даже не столько в самом вопросе, сколько в ситуации – будто бы Николсон прочел мои мысли.
– Вы верите в существование зла?
– В каком смысле – моральном или сверхъестественном? В первом случае ответ – да, а во втором ничего не могу сказать, я такими категориями не оперирую.
Николсон указывает на застывшую лужицу черного воска около входа. Кроме того, на земле вокруг забора я замечаю тонкую белую линию какого-то порошка, возможно соли.
– А как насчет вот этого?
Я наклоняюсь взглянуть поближе. Черные свечи обычно используют для ритуалов темной магии, а вот соль служит для защиты от злых духов.
– Полагаю, некоторые относятся ко всему этому вполне серьезно.
– И что вы по этому поводу чувствуете? – раздается скрипучий голос.
Я оглядываюсь на стоящего позади меня мужчину. На вид ему лет пятьдесят, одет в хорошо сшитый темный костюм, в руках сигара.
– Доктор Крей, это Джо Галлард. Приехал из Вашингтона помочь нам.
– Я только наблюдаю, – говорит Галлард.
Ага, примерно как наши войска во Вьетнаме.
– И чем именно вы занимаетесь в бюро? – спрашиваю я.
– Время от времени помогаю с особо запутанными делами. Но в основном преподаю.
Он тушит сигару рядом с импровизированным алтарем. Николсон распахивает ворота.
– Сюда, джентльмены.
– И что же вы преподаете? – спрашиваю я, входя в старый питомник.
– В основном вопросы