из моей воли! Я приказываю – ты исполняешь!
И вновь ударили крылья Гветиниэли. Прокатился громовый удар… но все-таки дело оказалось сделано, и ангел тотчас умчалась – гораздо быстрее, чем явилась на зов. Даже прежде, чем Лилиат отозвала, как полагалось, свое право приказывать.
Ночной Король кое-как сел и принялся ощупывать лицо. Жуткие оспины пропали, кожа обрела юношескую гладкость, вернула медовый цвет… и с левым глазом теперь был полный порядок. Он сунул руки под короткую куртку, ощупывая исцеленное тело… Потрясение на его лице не поддавалось описанию. Встав на ноги, он повернулся к товарищам. Распахнул куртку. Все фонари тут же приблизились. Люди рассматривали молодое, безукоризненно здоровое тело.
– Я… я исцелен!
Едва он это выговорил – толпа рванулась к Лилиат. Хромая, спотыкаясь, отчаянно стуча костылями. К ней тянулось множество рук, звучали умоляющие голоса:
– Вылечи меня!
– И меня! И меня!
– Помоги нам!
– Сейчас я не властна ничего больше сделать! – вскидывая руку, крикнула Лилиат.
При всей своей нечеловеческой силе она чувствовала неимоверную усталость, но не показывала изнеможения, просто не смела. Ей тяжко дался вызов могущественного ангела, но ничей глаз не мог найти зримого ущерба. Лишь она сама чувствовала, как восстанавливается кожа, как исчезают наметившиеся было морщины. Лилиат слегка улыбнулась, подбадривая новообретенных поклонников и осознавая очередную победу. Она вновь вызвала ангела, заставила исполнить требуемое – и не заплатила по счету. Так будет и впредь!
– Когда мы вернемся в Истару, исцелятся все! – громко пообещала она.
Но люди знай наседали, одержимые лишь собственными сиюминутными нуждами. Лилиат попятилась от них, укрываясь за колонной, готовая врукопашную отбиваться от первых, кто сунется; вновь прибегнуть к ангельской магии она не решалась. Она слишком устала, чтобы удерживать и направлять воздействие. А ведь даже одно чудовищное превращение может всех привести к смерти. В том числе и ее саму. Хотя ее убить и очень непросто…
Решительных действий от Лилиат не потребовалось. На ее защиту встал Бискарэй. Взревел и, пустив кулаки в ход, отшвырнул самых наглых – кого в гущу толпы, кого на камни мостовой. Вел он себя как опытный псарь, усмиряющий голодную стаю. Собак много, но ему ли бояться?
– Назад! Назад, сказано! На колени все! На колени!
Человеческий прилив наконец отхлынул. Отверженцы падали ниц, отходя от недавнего чувства, близкого к вожделению. Лилиат, однако, слышала, как где-то там отпирались ворота, замыкавшие странников в границах двора. Вот звякнули вытаскиваемые засовы… Сейчас подойдет привратник, а с ним наверняка звено стражников. Все обозленные: кто-то поднял их посреди ночи, и добро бы приличные гости, а то – весьма нежелательные постояльцы…
– Мне нужен плащ, – сказала Лилиат Бискарэю. – С капюшоном. Или шляпа пошире. И надо бы нам поскорее отсюда убраться…
– Как скажешь, – отозвался тот.
Он