слышимым звукам Микаэль понял – носилки сняли с прощального пьедестала. Сопровождаемые свитой, носилки с останками кагана Истани на руках рабов поплыли над головами все еще склоненных ниц людей к новому жилищу своего господина.
Степь встретила похоронный эскорт колючим пронизывающим ветром, будто скорбела вместе с хазарами о великой утрате. Соломенно-серое полотно ее простора мертвенной маской отражалось на лице усопшего. Теперь их крепко связывала нить иного бытия, когда, отдав душу Всевышнему, тело Истани должно было раствориться в соках хазарской земли. Совсем близко с усыпальницей кагана бежала река. Лишь тонкая перегородка земляной запруды отделяла воды ее от стен дворца.
Процессия спустилась в котлован. В тихом скорбном молчании рабы поставили носилки перед входом в святилище. Ветер трепал одежды, обдавая собравшихся взвесью колючего песка.
Воздав последние почести своему господину, рабы подняли носилки на плечи и внесли их внутрь погребального обиталища. Свет факела, освещавшего путь, скрыли бездушные стены дворца. Время тянулось долго. Никто не проронил ни звука. Ни звука не донеслось изнутри. Парчовые стены, предназначенные для мертвых, поглощали все создаваемое живыми. Наконец из темного прохода показались фигуры выполнивших свой долг рабов. Выйдя на белый свет, они покорно подошли к уже приготовленным плахам.
– Никто не должен знать, в которой из комнат упокоился каган Истани, – торжественно-печально возвестил глашатай. Повинуясь ритуалу, рабы опустились на колени и покорно сложили головы на гладкий деревянный сруб. – Тайна должна быть сохранена, – звучал голос глашатая.
Острые лезвия топоров коснулись положенных на плахи шей рабов. И топоры исполнили свой долг.
Теперь поочередно к плахам подводили жен, наложниц, слуг, воинов усопшего кагана. Кто сам, покорно повинуясь законам Хазарии, клал на плаху голову, кто, истово сопротивляясь, подчинялся сторонней силе, но все они, обезглавленные и успокоенные, дожидались теперь особых почестей – приступить к служению своему господину за чертой этого света. Это для них дно могил засыпали красной охрой и негашеной известью, для них покрывали стены золотой парчой, для них возводили многочисленные комнаты погребального дворца.
Наконец все было окончено. Ряды приближенных, сопровождавших кагана Истани к его новому жилищу, заметно поредели. На земле остались лишь те, кому не выпала честь служить своему господину в загробном мире. Поднявшись из глубины котлована на ровную землю, они смотрели на его обиталище последний раз.
Двое рабов разбирали запруду. Вот последний ком береговой земли дрогнул под их крепкими руками, и река устремила свои сильные воды к усыпальнице. Вот она покрыла ее на треть, вот и вход в обиталище скрылся под водой, вот она коснулась купола, но… сровнявшись уровнями с рекой, остановилась, оставив на поверхности лишь свод, в память о том, что отныне здесь покоятся останки кагана Истани.
Удивительно