неплохим развлечением. Скорее мышка, чем тигрица, она тем не менее нашла смелость высказать ему свою безумную идею. Еще Алесандера забавляла мысль, что меньше часа назад его мать выговаривала ему за нежелание жениться. Вот если бы она тоже услышала это предложение… Хотя Изобель это скорее привело бы в ужас, чем позабавило. Представив лицо матери, Алесандер улыбнулся:
– Позвольте вас успокоить, у меня весьма крепкое здоровье. Но я не хотел бы, чтобы вы чувствовали себя неудобно.
Он пошел одеваться, не столько ради душевного комфорта гостьи, сколько потому, что сам того хотел. Он достаточно наигрался и меньше всего жаждал создать у нее впечатление, что он ее хотел. Алесандер признавался себе, что гостья его заинтриговала, и ему было любопытно услышать детали ее внезапного предложения, но поощрять ее не следовало.
Она все еще в его квартире. Симона выдохнула и повернулась к окнам с видом на миллион евро. Алесандер Эскивель не вышвырнул ее за порог, но и не дал ей сбежать. Она все еще здесь, а он наконец пошел одеваться. Два успешных достижения. И теперь, по неведомой причине, он хотел ее выслушать. Более того, когда он прикроет эту мускулистую грудь и все остальное загорелое тело, Симона сможет собраться с мыслями. Возможно. Попытки не смотреть на этот образчик мужского совершенства, когда смотреть очень хотелось, чертовски отвлекали. А когда он прижал ее к двери и коснулся плеча, молния пронзила Симону до глубины естества. Хотя, возможно, это его томный взгляд сделал прикосновение столь волнующим… Боже, что тогда могла бы почувствовать женщина, которая действительно хотела его? Симона поежилась, вспоминая возбуждающий трепет. «Опасность, – подумала она. – Определенно опасность». Слава богу, в ее планы ничего такого не входило.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать.
Его роскошный акцент ласкал ее слух, и Симона почти поверила его словам. Обернувшись, она увидела на нем не халат, а светлые брюки и тонкий трикотажный пуловер, который облегал мускулистую грудь так, что Симона снова отвела глаза.
– Отличные туфли, – сказала она неловко, убирая выбившиеся пряди волос за уши.
Алесандер глянул на свои кожаные лоферы:
– Мне их делает очень хороший сапожник.
«Ну конечно, туфли ручной работы», – вздохнула Симона, жалея, что не может как-то спрятать собственные потертые балетки. Конечно, она знала, что он богат, но в каких же разных мирах они жили – одна пара его туфель стоила больше, чем весь ее гардероб. И он знал об этом. Странно, что он не дал ей сбежать, пока у него была такая возможность. Странно, что он не захлопнул дверь перед ее носом.
– Но вы пришли не обувь мою хвалить. – Он снова указал Симоне на диван, а сам устроился в большом кресле. – Мне любопытно услышать детали. Брак между вами и мной – но для Фелипе? Как именно это должно сработать?
Симона осторожно уселась на краешек дивана, ее сердце бешено билось от волнения. Эскивель хочет услышать больше. Ему просто любопытно или он действительно хочет обдумать ее предложение?
– Вы правда