деревне. Ревность – незнакомое ей чувство. Самое главное для нее – видеть счастливые глаза мужа, ставшего по-настоящему отцом. Ведь когда-то она взяла на себя ответственность сделать его счастливым человеком. Он не мог поверить, что этот чудовищно фантастический вариант предлагает ему любящая женщина. Он даже усомнился в ее любви. Но спустя месяц раздумий и ежедневных бесед с женой он начал привыкать к этой авантюрной идее. Они не ограничили поиск подходящей женщины во времени, полагаясь на случай.
Еще через год они решились повторить процедуру по оплодотворению. За все время подготовки к гинекологическим операциям Лана вколола себе литры гормональных препаратов, выпила килограммы разных таблеток. Но она в очередной раз испытала настоящую материнскую горечь от потери неродившихся младенцев. В этот раз, чтобы справиться с депрессией, семье пришлось обращаться к неврологам. Эдуард начал сомневаться в необходимости обрести потомство такими сомнительными способами и начал робко отговаривать охваченную одержимостью жену. Но Лана отчаянно шла к задуманной цели. Она молилась всем Богам, готова была отдать несколько лет своей жизни, руку, ногу, что угодно была готова отдать, чтобы только сделать любимого счастливым отцом. Нескончаемые наркозы, тысячи инъекций, слезы… все безуспешно…
Отчаявшись, после немалого срока совместной жизни они возвращаются к теме суррогатного материнства. Финансовых проблем в семье не было – бизнес по перевозке грузов, теперь уже на собственном КамАЗе, позволял им жить безбедно. Предложений услуг по суррогатному материнству в свободном доступе не было, и Лана теперь уже настаивала, чтобы муж нашел какую-нибудь нуждающуюся в деньгах деревенскую женщину и договорился о зачатии ребенка с последующим выкупом. Желание подарить любимому счастье быть отцом преобладало над рассудком женщины. Для нее неважно было, что ее муж будет иметь интимную близость с другой женщиной, ведь, как она считала, цель оправдывает средства. Они выкупят ребенка и будут счастливы – так считала одержимая мечтой Лана.
Так, дав свободу мужчине, она тактично умалчивала, находя позже под своей ванной чужие предметы женской интимной гигиены. Он спокойно объяснял это тем, что она же сама согласилась на поиски суррогатной матери. Он находил девушек из газетных объявлений интим-услуг. Не желая или боясь выяснения отношений с любимой женой, Эдуард не рассказывал ей о своих похождениях в поисках чудесного зачатия.
Однажды, когда Лана вернулась с очередной безуспешной операции из Санкт-Петербургского НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии имени Д. О. Отта, к ней на диван робко подсел муж:
– Кот, не переживай ты так из-за этих зачатий. У тебя же есть уже дети… – тихим, дрожащим от волнения голосом начал разговор Эдуард.
– Нет, Кот, это не только мои, но и твои сыновья, – улыбнулась ему Лана.
– Знаешь… –