даже не представляешь насколько могущественные, – шепнул хриплый голос в потемневшем кинозале. Анетта оглянулась, за ее спиной протянулись лишь пустые ряды ни кем не занятых кресел. Она не удивилась. Ощущение было таким, словно голос исходит отовсюду: и сверху, снизу, и слева, и справа. Наверное, показалось.
Несколько человек, присутствовавших, кроме нее, в кинозале, вряд ли были настроены шутить. К тому же, чтобы подключить какую-то аудиосистему с коварными фразами в ответ на ее мысли, им нужно было вначале самими стать волшебниками, чтобы научиться эти мысли читать.
Ее мысли принадлежат только ей. Думать она вольна, о чем захочет. А вот сказать кому-то на киностудиях в лицо, что он по наглому продвигает креатуру выгодных ему людей вместо того, чтобы отбирать актеров по таланту, она бы не решилась. Люди, хоть и страдают от несправедливости, но молчат, чтобы не лишиться того малого, что имеют.
– Зато если б у людей не осталось ничего кроме боли, все бы стали преступниками и бунтарями, – раздался чей-то наглый звенящий голос. – И мир утонул бы в терроре, как во времена Французской революции. Я помню те времена и хочу повторения.
Анетта уже внушила себе, что голос звучит только в ее голове, поэтому оборачиваться не стала. Головы зрителей впереди нее оставались неподвижными. Если б другие зрители, как и она, слышали голос, они бы тоже начали оборачиваться на звук и злобно шикать.
Фильм начался, и Анетта невольно порадовалась, что зрителей мало. Когда ряды перезаполнены, из кинотеатра хочется бежать прочь, как из гнезда хулиганов. Кто-то хрустит поп-корном, кто-то шушукается с подружкой, какие-то парочки смачно целуются, издавая неприятные звуки. Тем, кто приходит, смотреть кино, а не тискаться, становится неуютно. В театре другое дело – там дисциплина это первое правило. Но театры Анетта не любила. Там нет той полноценной иллюзии реальности, которую создают спецэффекты кино. В фильме возможно все: показать кровавую войну со множеством смертей, продемонстрировать призраков и вампиров, устроить апокалипсис, создать демона.
Демон был создан! Мощнейший и прекрасный демон в исполнении Атенаис. Как же она хороша! Раньше Анетта с пренебрежением кривилась при виде лиц звезд в глянцевых журналах, которые ничем не отличались от среднестатистических продавщиц и парикмахерш. Любая молоденькая девчонка, которая сидит за кассой в супермаркете красивее, чем все голливудские звезды вместе взятые. Так что откуда берется столько шума о красоте актеров неопытным в жизни людям не вполне понятно. С Атенаис был обратный вариант. Все статьи о ее красоте не могли передать и малой толики ее очарования. Либо журналисты не достарались, либо ее величия словами было не передать.
Мерцающий на экране фильм назывался «Ангел для Нерона». По слухам с киностудий Анетта знала, что вначале ему собирались дать название «Львы и ангелы», которое непосредственно