его государству. Лучше я в госбанк отнесу.
Ромуальд Жманевич. Да в госбанке у тебя золото и не возьмут. Ты же помнишь, как было в прошлом году? Сосед по даче, в деревне Осиновка какие-то останки на огороде откопал, а при них – портсигар, говорят, золотой был. Так он 3 месяца с ним помыкался, сдать хотел и 25%, как за клад, наличными получить. Никто драгоценности принимать не хотел, пока милиция его самого не арестовала и не забрала сигаретницу, как вещ. док, бесплатно.
Обочника тогда еще чуть не осудили. Хотели ему 8 лет дать за сокрытие клада и за соучастие в убийстве иностранца. Пришлось корову продать, да следователя умасливать. Еле-еле отбрыкался. Только зря тратился… Экспертиза потом установила, что это были останки не то солдата, не то генерала наполеоновской эпохи…
Бронислава Жманевич. Ладно, уговорил. Давай сначала монеты соберем, а потом решим, что дальше делать. (Выбирает из корзины монеты, считает.)
Рома! Трех штук не хватает.
Ромуальд Жманевич. Говорил же тебе, дурёхе, не давай деньги мальцу играть, а ты всё – да что им сделается? Что им сделается?
Слушай! А может, он их проглотил? Вот горе-то будет…
Это же их у малыша из кишок доставать надо будет. Позвони племяннице, чтоб она сына завтра на рентген отвела мальца и, как можно, раньше.
Бронислава Жманевич. Повремени с рентгеном. Может они уже в унитазе побывали. Что зря панику поднимать. А может где завалились, а ты всю округу потревожить собираешься. (Метет веником по всем углам.) Ну вот, еще две… А одна так и не нашлась. Неужели карапуз золотой гривенник проглотил? (Заламывает руки.) Вот горе-то!..
Ромуальд Жманевич. Ты, о чем голосишь, о гривеннике или о том, что пацану живот резать будут?
Бронислава Жманевич. Мальца, конечно, жаль, да и гривенника жалко тоже.
Завтра я с утра к племяннице поеду и между делом на него посмотрю, что с ним. Как ты думаешь, если его по животу постучать, та монета не зазвенит?
Ромуальд Жманевич. Вот Бог женой наградил! И за какие только грехи?!
Бронислава Жманевич. Меньше бы ты по молодости на девок заглядывался, да юбки им задирал. Вот и был бы святым, может, в монастыре с какой монашкой якшался бы на праздничных трапезах. Так что, милый муженек, на судьбу не сетуй, мы с тобой друг друга достойны, потому и живем в мире и согласии несколько десятков лет.
Ромуальд Жманевич. Не в мире, а в состоянии перманентной «холодной» войны.
Бронислава Жманевич. А за такие критические высказывания в мой адрес лишаю тебя своей любви ровно на 2 дня, начиная с сегодняшней ночи.
Ромуальд Жманевич. А сутки как отсчитать будем: с утра или с вечера?
Бронислава Жманевич. (Смеется) Ладно с утра. До чего же ты у меня неугомонный! Уже дедом считаешься, а всё чёртом вокруг меня прыгаешь!
Ромуальд Жманевич. Хоть и чёрт, но зато без рогов. (Ощупывает голову.)
Бронислава Жманевич. Вот тут, милый, ты ошибаешься. У нечистой силы