их ещё больше. Но я даже толком не знала, хочет ли Брэнт ребёнка. Мы иногда занимались незащищённым сексом, особо не сговариваясь. Иногда презерватив рвался. Но мы реагировали на это спокойно. Знали, что рано или поздно это всё равно случится. Но я-то ждала! И начинала заходиться паранойей.
Каждый раз месячные как приговор. А с каждой однодневной задержкой я уже стояла в аптеке, ощущая себя в очередной раз глупой. Зачем я снова и снова это делала? Знала, что назавтра начнутся. Но упорно не хотела выходить из аптеки с пустыми руками.
Поначалу я объявляла Брэнту, что иду писать на палочку. Но потом, понимая, как это всё выглядит из раза в раз, перестала. Даже не могла усидеть за рисованием, так сильно мне хотелось использовать тест. Но я тысячу раз уже изучала инструкцию и знала, что надо делать это с утра – тогда шанс увидеть заветные две полоски выше на ранних сроках. Только ещё больше накручивала себя.
Я так тщательно готовилась к вынашиванию ребёнка, что начиталась специализированной литературы и уже была готова ко всему. Бросила пить. Насовсем. Даже бокальчик красного за ужином себе не позволяла. И никакого бутылочного пива на пляже у костра на отдыхе. И даже ни глоточка шампанского на свадьбе у друзей. Постепенно перестала и курить. Сначала снизила количество до пары штук в день, а потом и вовсе перешла на стрессовые пачки. Ну знаете, когда куришь только из-за сильного волнения. Но вскоре и этого не стало.
Теперь я была абсолютно чиста, трезва и неимоверно скучна. Так мне кажется. Вся такая из себя правильная и готовая к оплодотворению. Пару раз мы с Брэнтом даже сделали намеренные попытки. Но почему-то у нас не получилось так, как бывало у других. Когда с первого раза всё и получается. Ну или со второго. Или с третьего. И даже с пятого. Но вслух эту тему так и не поднимали.
Брэнт был занят организацией серии выставок. Как сейчас помню, что он был помешан тогда на растительном минимализме. Очень чувственные работы. Пользовались дикой популярностью и продавались со скоростью света. А пока был спрос, у моего мужа всегда была работа. И зачастую мы виделись крайне редко. Что оставляло меня наедине со своими мыслями. Почему-то графические романы стали больше напоминать детскую иллюстрацию. Да, может, это ещё были готические романы в духе «Emily The Strange9». Но чем дальше, тем больше рисунки становились няшными и безобидными. Я понимала, что мне придётся найти нового издателя. Детского. Но была не готова признаться себе в том, что стала будущей яжмать.
Однажды у нас завязался разговор. Оба мы лежали в постели, и Брэнт был действительно уставшим после презентации в галерее. Я же практически не вылезала из домашней студии и всё больше походила на домохозяйку. Понимаю сейчас, что ему просто хотелось спать, усталость была нечеловеческая. Но всё же начала разговор, видя, что он лежит уже с закрытыми глазами:
– Брэнт.
– М?
– Ты хочешь ребёнка?
– Сейчас? – наверное, он решил, что я просто хочу от него секса.
– В ближайшее время.
Он устало выдохнул и неохотно открыл глаза.
– Мы же