расстояние. Их задача была пройти каждому по шурфу, вскрыть слой так называемых Едомных суглинков, мощностью около 2—2.5 метров, дойти до песка и набрать из него пробу.
Поскольку они работали сдельно, они старались пройти поглубже и пробивали лишний запал по пескам. Для экономии времени и лишней работы я схитрил, объяснив им, что лишних 40—60 см на шурф припишу и так – главное, дойти до песка и набрать из него пробу. После высадки последнего горняка я ждал, пока он закончит работу, устраивая себе чаепитие. Затем измерял толщину суглинков в шурфе специально вырезанной прямой палкой из молодой листвяшки с нанесенными на нее делениями, принимал пробу и мы ехали назад, подбирая остальных горняков. С каждым процедура была та же: измерение слоя суглинков и прием пробы с песков, набираемых в пробный брезентовый мешочек литров на 10. Я записывал «простым"карандашом, он не расплывался от влаги, его номер в бумажку и кидал ее в мешок. Все точки отбора проб были у меня отмечены на АФС и карте и записаны в пикетажку.
Возвращение в лагерь. Я стою посредине, Олег справа на борту
На лагере мы выгружали набитые песком мешки и я промывал их лотком в речке до черного шлиха. Бумажки с номерами всплывали во время промывки, а полученные шлихи я сливал в тканевые шламовые мешочки и высушивал на солнце или у костра. Затем пересыпал в самодельные конвертики из бумаги крафт.
Обычно в шурф устанавливалась слега из листвяшки комлем вверх. Комель зачищался топором и на затесе записывался номер точки. Но для простоты, чаще всего, в шурф вставлялась валяющаяся сухая лесина корнями кверху, она хорошо была видна издали.
Однажды, видимо «от нечего делать» я решил срубить и поставить лесину как положено по инструкции. Выбрал растущую стройную листвяшку и шарахнул по ней у комля топором. А топор возьми и отскочи рикошетом от нее и тюк меня самым кончиком по резиновому сапогу левой ноги поверх щиколотки. Сначала я ничего не почувствовал и внимания на это не обратил. Но скоро почувствовал, что что-то с ногой не так… Снял сапог, размотал портянку, глянул… больше я сапог одеть не мог. На лагере Дима Израилович дал мне свой 45, в нем я и ковылял, нога не вставала на пятку, а шлепалась сразу на ступню.
Так что, инструкции выполнять надо тоже с умом, соблюдая правила техники безопасности.
Работу с горняками я продолжил, только измерение они производили сами, а я наблюдал из вездехода. На следующий день Володя Бобров, возвращаясь из маршрута и подходя к нам, крикнул:
– Виктор! Иди сюда!
– Сам иди! – с улыбкой ответил я, удивляясь своей наглости.
Немая сцена. «вожатый удивился, вагон остановился!»
Он подошел, я показал ему свой 45 и рассказал, что случилось.
– Ну и как ты теперь…? – спросил он.
– Да все нормально, – ответил я, горняки все сами измерят. И продемонстрировал.
В москве Дима отвел меня к знакомому хирургу,