чудовищное количество копий нейронов этих 50 миллионов людских особей и способный продолжать моделировать их загробную «жизнь» уже на какой-то иной основе.
Но возникало несколько щекотливых вопросов. Если гипотетическая Сверхцивилизация, шефствующая над нами, настолько могущественна, что способна продолжить жизнь части человечества в ином качестве, то не проще ли для нее было просто создать некий «ремонтный цех» для поизносившихся полезных особей, чтобы сделать вечной их первую, биологическую жизнь? Или дело в том, что миллиарды земных посредственностей, которые тоже станут претендовать на вечность, ей не нужны?
И второй, главный вопрос – а ЗАЧЕМ мы, пусть даже сборище избранных вундеркиндов рода человеческого, нужны этой Сверхцивилизации? Что в нас, землянах, есть такого, чего нет у них?
Просто гуманизм неизвестных гуманоидов? Если они гуманоиды… Но это как-то плохо сочеталось с тем, что на небеса попадает лишь один из тысячи. Скорее, тогда Земля напоминает лесопитомник, где выращивают тысячи елочек, чтобы отобрать потом самые пушистые, а остальные сжечь или выбросить на свалку.
Было, разумеется, и другое, чисто божественное объяснение этого рая. Я, наверное, и был бы рад сочинить его для себя, но …увы. Мой дед был тем самым большевиком, который, по словам поэта, шил себе штаны из поповских риз. Такое же неверие в небесные силы он передал отцу, а тот мне. Ни одна сила в мире не могла бы заставить меня поверить в Создателя…
…Солнышко совсем разморило меня. Я спрыгнул с катамарана, поплавал в морской воде минут пять, вновь взобрался на поплавок и приказал (мысленно) суденышку плыть к берегу. Оно послушно зашлепало шлицами колес.
До нынешнего дня я никогда не был в тропическом лесу. Отдыхал раньше в Сочи, Абхазии, Крыму, но вот побывать на каких-нибудь Гавайях или Бермудах мне были не по карману. Поэтому, отойдя на двадцать метров от берега, я стал охотно рассматривать, что мне подсовывает таинственный супермозг в качестве тропических джунглей. И вскоре я понял, что эти джунгли я уже где-то видел. Хотя физически видеть не мог. Однако это был явно тропический лес, а не скромные сочинские субтропики. Немного напрягся и вспомнил: видел такое в фильме «Апокалипсис» Мэла Гибсона. Точно! Там был такой же лес. И звуки те же. Я еще не успел толком вспомнить фильм, когда позади себя услышал раскатистый рык. Боже мой! Ягуар, как в фильме! Похоже, что юкатанские джунгли Гибсона в моем раю воспроизводились полностью. Громадный желтый зверь обрушился на меня с ветки. И промахнулся. Но он НИКАК НЕ МОГ промахнуться с такого расстояния. В этом было что-то противоестественное. Ведь меня он уже должен был грызть!
И тут я очнулся. И нервно рассмеялся. Как же я могу здесь, в раю погибнуть от клыков какой-то безмозглой твари? Кибернетической сомнамбулы неведомых создателей нашего «рая»? Вспомнил еще один фильм – на этот раз советский – и как можно убедительнее сказал ягуару голосом старого охотника-гольда Дерсу Узала: «Уходи, амба, уходи».
Конец