так и думал. Не волнуйтесь. Долечусь – и вернусь на корабль. А вы просто придержите ее на Нигерии пока что. Время пройдет – все забудется…
Коломиец уже давно ушел, на улице потихоньку смеркалось, и палату заполнял голубоватый полумрак, а Кольм все сидел в кресле, механически вертя в руках большое ярко-красное яблоко. На душе было гадко.
Самое смешное, к разговору этому Кольм был готов еще до своего возвращения на Урал. Несмотря на возмутительную для своего звания молодость, просчитывать варианты он умел отлично. Все же мозг пилота истребителя просто обязан работать не хуже тактического компьютера. Те, кто не может заставить его трудиться, очень быстро становятся мертвыми пилотами. То, что к нему кто-нибудь придет именно по этому вопросу, он вычислил давным-давно, морально был готов, считал расклады вполне логичными и справедливыми, а Татьяну рассматривал лишь как хорошего собеседника и храбрую, пускай даже и взбалмошную девицу. Все так. Только вот мерзкое чувство, что он кого-то или что-то предал, никуда не делось.
К черту! Пилот ощутил на руке что-то мерзкое и жидкое, и это ощущение разом вывело его из оцепенения. Яблочное пюре… Он так сжал это проклятое яблоко, что раздавил его. Оставалось лишь стряхнуть ошметки в мусороприемник и сунуть ладони под струю холодной воды, смывая неприятное ощущение. Вместе с ним уходили и эмоции, оставляя вместо себя холодное спокойствие.
Нет, в самом-то деле, какая разница? Он никому и ничего не обещал, ему тоже никто и ничего… Вон, если вконец припрет, то под боком имеется Одори, которая в госпитале дневала и ночевала, да и сюда уже наведывалась. Кстати, ей, пока Кольм геройствовал, стукнуло шестнадцать, и девчонка уже сейчас красива. Так что… Но все же, почему так мерзко на душе?
Планета Земля. Это же время
– Ты видел, что этот идиот сотворил?!
Кристофер оторвался от раскуривания сигары и поднял глаза, рассматривая Марка. Тот был взъерошен и неподобающе для человека его профессии возбужден. Хотя, конечно, в свете полученной им информации это было простительно.
– Во-первых, видел. А во-вторых, это не повод к тому, чтобы врываться без стука и с порога орать.
– Что значит орать? Ты что, не понимаешь, что этот дебил сделал?
– Ну, разумеется, понимаю. Спровоцировал войну на уничтожение, что же еще…
– И ты об этом так спокойно говоришь?
– А что мне, плакать, что ли? Все равно, изменить сейчас я уже ничего не могу. Да и ты, кстати, тоже. Наша беда в том, что сведения из дальних провинций мы получаем с колоссальным запозданием. Так что, прикажешь мне плакать и головой об стену биться? Это что-нибудь изменит? Сомневаюсь. Тратить нервные клетки просто так глупо.
Марк скрипнул зубами, но возразить по-прежнему невозмутимому подельнику было нечего. Действительно, отменить то, что уже случилось, да еще и давно, им не удастся. Оставалось лишь проклинать тот момент, когда он позволил втянуть себя в эту авантюру.
Когда на стол Марку положили доклад, он сначала решил, что это какая-то ошибка либо идиотский розыгрыш. В