ее из комнаты в своей обычной резкой манере.
– Отчего вы к ней так строги? – спросила миссис Норидж.
– Она это заслужила, – отрезала старуха.
Гувернантка задумчиво взглянула на нее.
Вопреки первому впечатлению, она обнаружила, что хозяйка поместья не деспотична со слугами и не жестока. Днем миссис Норидж успела спуститься в подвал и отметила, что кухня оборудована огромной газовой плитой. Гувернантка не удивилась бы, обнаружив, что в Дастанвиле до сих пор готовят на очаге. Но плита! Да еще такая современная! Определенно, леди Бассет заботилась о прислуге.
Миссис Норидж ни разу не слышала, чтобы она повысила голос на нерасторопную служанку. Мэри рассказала, что хозяйка вручает им подарки дважды в год, а на Рождество дополнительно – прибавку к жалованью. «Что ж, щедро. Скупость вам тоже не свойственна, леди Бассет».
Тем удивительнее было, что Аделиза третирует несчастную приживалку.
Могла ли дочь аптекаря спасти от пожара кое-какие лекарства? Наверняка. Но сохранили ли они свое действие столько лет спустя?
«Боюсь, мне все-таки придется написать доктору Хэддоку».
– О чем вы задумались, миссис Норидж? – спросила Аделиза.
Гувернантка не сочла нужным скрывать правду.
– О вашем отношении к Дженкинс, леди Бассет.
– Вот как! «Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда твоя рука в силе сделать его». Книга Притчей Соломоновых, глава третья, стих двадцать седьмой.
– Боюсь, вы неверно меня поняли, – сказала миссис Норидж, сделав ход. – «Не замышляй против ближнего твоего зла, когда он без опасения живет с тобою».
Леди Бассет от души рассмеялась.
– Вы полагаете, я замышляю зло против моей бедной Дженкинс?
– Я полагаю, она страдает.
Вопреки ожиданиям гувернантки, старуха не рассердилась.
– Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость. Справедливость, миссис Норидж, – вот что должно править миром! Вот чего Всевышний ожидает от нас. – Леди Аделиза благоговейно склонила голову и помолчала.
– Так вы наказываете ее?
– А если и так? – Старуха в два хода разгромила слабую защиту миссис Норидж. – Шах.
– И Дженкинс знает, в чем ее проступок?
– Вы напрасно использовали рокировку, это вас не спасет. О да, Дженкинс знает!
Странный угрюмый тон старухи заставил гувернантку пристальнее вглядеться в нее.
«Дженкинс? О нет! Это вы, леди Бассет, знаете о том, что ваша приживалка бросила отца погибать в пожаре». Миссис Норидж чувствовала, что ее догадка верна. Хозяйка поместья приютила у себя обездоленную девушку, она была с ней ласкова, и в конце концов та проговорилась, как все произошло.
Том Дженкинс был ей плохим отцом. Вряд ли дочь видела от него что-то, кроме побоев и издевательств. Но все это не оправдывало Луизу в глазах леди Бассет.
– Тот, кто терзается, тот близок к раскаянию, – продолжала Аделиза. –