новых визуальных образов сыграли большую роль и многочисленные Всемирные выставки, проводившиеся в самых разных городах Европы и Америки в XIX столетии. Все ведущие мастера в области искусства будут представлять на них свои страны. Но не станем забывать и о том, что к числу самых знаменитых памятников эпохи модерн принадлежат все же индивидуальные, «штучные», проекты особняков, интерьеров и созданных для них скульптурных и живописных произведений.
Анри ван де Велде. Дом «Блуменверф». 1895–1896. Уккель
«Наши корни в глубине лесов, на берегах ручьев, в болотных травах».
Виктор Орта. Особняк Тасселя (Отель-Тассель). 1893–1894. Брюссель
Фасад дома, построенного по заказу ученого Эмиля Тасселя, выглядит довольно традиционно, однако его внутреннее оформление новаторское для своего времени. Центральным элементом интерьера стала открытая парадная лестница, перила которой напоминали витые виноградные лозы и цветочные стебли. Использованный здесь мотив извилистой линии повторялся в рисунках на стенах и мозаиках на полу, в дверных стеклах и потолочных окнах. Ныне здание включено в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
«Мы должны смотреть на это сооружение как на реликвию, однажды оно станет местом паломничества, к нему будут обращаться, чтобы понять архитектуру, которую оно породит».
Эктор Гимар. Наземный вестибюль метрополитена. 1898–1901. Париж
Стиль модерн в Париже порой называли «стилем Гимар» или «стилем метро».
«Наша цель – создать остров спокойствия в нашей собственной стране, который среди радостного гула искусства и ремесел был бы рад приветствовать всех, кто исповедует веру в Рёскина и Морриса».
Бытует мнение, что для утверждения нового стиля стали определяющими несколько конкретных событий, произошедших в начале 1890-х годов. Открыла эпоху модерна публикация в Лондоне рисунков молодого британского художника-графика Обри Бёрдсли (1872–1898) в дебютном номере журнала «The Studio» в 1893 году. Именно его работы впервые демонстрируют те особенности графических решений, что станут характерными для модерна. Под их влиянием окажутся в дальнейшем многие художники, в том числе и в России. Так русский мастер Николай Кузьмин говорил, что Бёрдсли отделил свет от тьмы. Белый цвет бумажного фона – свет, черная тушь – тьма, и между ними нет никаких полутонов. Линия приобрела изысканную выразительность и силу. Так началась новая эра в искусстве графики. Но и в случае с Бёрдсли не обошлось без воздействия творчества Уильяма Морриса и прерафаэлитов, приправленного интересом юноши к японской гравюре. В формировании модерна значение непривычной для европейца художественной манеры японцев, с ее четкой силуэтной линией, локальными цветами, плоскостностью и декоративностью изображения, сложно переоценить. Для искусства второй половины XIX века, когда Страна