обоих. Обещание девицы без отцовского благословения не имеет силы, и я освобождаю тебя от слова, данного христианину, и совесть твоя чиста пред ним, и ты не причиняешь ему зла. О, Мари! стань невестой Фердинанда! И оставайся по-прежнему дочерью мне и покойной Мирьям!”
Мануэль вновь привлек к себе Мари. Отец не убедил ее. Пусть она сказала Артуру, что не будет принадлежать ему, но ведь она призналась ему в своей любви! Узнав, что она жена другого, англичанин справедливо назовет ее признание ложным. А Фердинанду не сказать о Стенли – значит обмануть. Покаяние же незаслуженно омрачит благородную душу Фердинанда, и вдобавок ему будет тяжело сознавать, что жена его разбила чье-то сердце. Все худо – как ни поступи!
Молчали оба. Вдруг ветви, прикрывающие вход в шалаш, сдвинулись в сторону. На пороге появилась высокая мужская фигура. Мари вскочила на ноги, вскрикнув от неожиданности. Это Фердинанд. Он сбросил плащ, снял шлем с оперением, приблизился к Мари.
“Кузина, дорогая! Ты встревожена? Неужели не рада мне, любимая Мари?”
Мануэль, казалось, забыл о телесной слабости и душевном потрясении – столь велика была его радость. Дрожащими руками он обнял статного воина, утер слезу. “Фердинанд, мой сын, мой сын…”
Глава 7
“К жизни смерть порой близка,
Глянь-ка – обе вместе!
Вот могильщику кирка,
Вот фата невесте!”
(Из рукописей Г. А.)
Фердинанд Моралес, тайный иудей и богатый вельможа на службе королевы Изабеллы и ее супруга короля Фердинанда, обещал государыне, что решится на брак, когда мир и благополучие снизойдут на Испанию. Тогда он сможет предложить невесте не только любовь, но и свою защиту и надежный и изобильный дом.
В праздник Суккот Моралес явился в Кедровую долину, чтобы посвататься к своей кузине Мари. Он был старше ее на десять лет, и дружба связывала детей с детства. Мари повзрослела, и вместе с нею повзрослели чувства Фердинанда. Он полюбил девушку, и мечтал о ее руке и сердце.
Фердинад надеялся получить согласие Мари, а в благословении ее отца Мануэля Энрикеса был уверен, ибо тот знал о любви племянника и страстно желал видеть его своим зятем. Заручившись обещанием, Фердинанд намеревался уехать на два месяца – срок необходимый для приготовления к свадьбе – а затем вернуться в Кедровую долину для свершения обряда по законам иудейской веры. Празднование бракосочетания перед католическим миром должно было состояться после подлинной женитьбы. Истинность и ложность вещей зависят от точки зрения. Поэтому Фердинанд не упрекал себя в грехе обмана.
Перемена в облике Мануэля Энрикеса была слишком заметна, и Фердинанд весьма огорчился тяжелому недугу дяди. Мари полагала, что дни отца сочтены, и это помогло гостю объяснить ее замкнутость и даже отчужденность болью дочернего сердца. Фердинанда тронула трепетная серьезность, с которой отец передавал свою дочь его заботам, и он удивился неожиданной горячности Мануэля, заклинавшего его любить Мари, не взирая