кому-то служил… верой и правдой служил, понимаешь? Какой-нибудь мальчик или девочка укладывал его каждый день в свою кровать, укрывал одеялом, а потом засыпал, прижавшись к нему щекой… – С каждым новым словом голос Вероники все больше дрожал. Девушка будто бы боролась со слезами. – А потом, когда эта девочка или мальчик вырос, мишку выбросили на помойку… Из верного друга мишка превратился в совершенно ненужный и бесполезный хлам… Так и с людьми иногда случается…
Сказав это, Вероника прижала к груди игрушку и уткнулась в нее лицом.
– Ну ты чего делаешь? – возмутилась Каркуша, отрывая медведя от ее лица. – Он же грязный! Где ты его нашла? Там, возле баков подобрала, что ли?
– Не-а, – замотала головой Вероника. – Прямо из бака вытащила. Он сверху лежал. – Девушка помолчала немного, а потом добавила зачем-то: – На боку.
– Ну ты даешь… – только и сказала Катя.
Но Веронике в этих словах, наверное, послышался то ли упрек, то ли осуждение, потому что в следующую секунду она произнесла:
– Вот поэтому я тут и сижу. Мало того, что ты меня к себе позвала, так я еще медведя грязного в дом притащу…
– А ты не можешь его тут оставить? Утром мамаши поведут детей в садик… Может, он кому-то и приглянется? – предположила Каркуша, с надеждой заглядывая Веронике в глаза.
– Никому такое чудище приглянуться не может, – резко возразила Вероника. – Ты посмотри на него, он же старый, мех весь свалялся, грязный…
Только теперь Каркуша увидела, что цвет у этого злополучного медведя тоже странный – то ли розовый, то ли выцветший красный. Впрочем, игрушка была настолько грязная, что определить ее цвет просто не представлялось возможным.
– Нет, он теперь никому не нужен, никому, – с обреченной грустью проговорила Вероника и опустила голову.
– Кроме тебя, – не удержалась от колкости Каркуша, но Веронику ее слова, похоже, нисколько не тронули, во всяком случае, девушка по-прежнему стояла с опущенной головой, прижимая к груди игрушку. – Ну и на фиг тебе сдался этот мишка? Что ты с ним собираешься делать? – спросила Каркуша, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.
– Выстираю как следует, а потом высушу, – спокойно ответила Вероника. – Ты не бойся, я не у тебя собираюсь его стирать…
– А где? – уставилась на нее Каркуша.
– Пойду на вокзал. Там туалеты классные, мыло жидкое есть и горячая вода. Я заплачу теханше полтинник, она мне и слона разрешит вымыть, не то что медведя плюшевого…
– Значит, ты так бы и ушла на вокзал, ничего мне не сказав? Из-за какого-то медведя помоечного? – нажимая на каждое слово, злобно поинтересовалась Катя.
– Нет, что ты! – горячо возразила Вероника, пропустив последнее замечание мимо ушей. – Я бы обязательно поднялась к тебе. Попрощаться и поблагодарить за все. Мишку бы в песочнице пока оставила, а сама поднялась бы, честное слово…
– А потом?
– Что потом? – Вероника смотрела на Каркушу широко распахнутыми глазами.
– Ну,