такое впечатление на столь опытного мужчину, как он, к тому же при поиске переломов костей и ран.
И все же.
Его пальцы непроизвольно вздрагивали всякий раз, когда он вспоминал, как держал ее за руку. Он помнил, какая у нее тонкая талия. На ней не было корсета. Между его ладонями и женской плотью был только мягкий твид.
Александра Лейн. Странное сочетание опыта и невинности. Она беседовала с погонщиками верблюдов и получила докторскую степень в Сорбонне. Но достаточно было одного его прикосновения, чтобы у леди едва не началась истерика.
Она не леди, поправил себя Пирс. Доктор.
Эта чертовка вступила в поединок с его новым жеребцом и победила. Вполне возможно, она спасла несколько жизней, но едва не погибла сама. В мгновение ока она бросилась в бой, позабыв об опасности.
Бесстрашная.
Но она отдернула руку, которую он держал, словно обжегшись. И старалась на него не смотреть. Он испугал ее.
Справедливости ради следует отметить, что он пугал всех, знакомых и незнакомых, во всяком случае, пока они не привыкали к его новой, мягко говоря, не самой приятной внешности. Тем не менее в его общении с доктором Лейн присутствовала новая незнакомая нотка, засевшая в его голове, как навязчивый мотив, который, не успев закончиться, начинается снова, и от него совершенно невозможно избавиться.
Да, он, безусловно, испугал ее. Но…
Она отпрянула от него, это факт. И всячески избегала его прикосновений. Его взгляда. Но говорила с ним уверенно и без страха. И даже втянула его в разговор.
Пирс сказал Александре Лейн больше слов, чем кому-либо другому за последний год.
За те минуты, которые они провели вмести, он не почувствовал в ней отвращения к его уродству. Страх – да, но не отвращение.
На самом деле, ему даже показалось, что в ее глазах цвета выдержанного виски мелькнуло восхищение. Чисто женское восхищение его красивой внешностью, которое преследовало его всю жизнь до инцидента.
Но в этом не было никакого смысла.
Опыт Пирса показал, что люди часто испытывают омерзение к тому, чего боятся, и наоборот. Но если она не испытала к нему ничего подобного, то почему испугалась?
Или он ошибся и увидел восхищение там, где его не было? Возможно, его физическая реакция на нее лишила его обычной наблюдательности и воспламенила воображение? Неужели он все придумал?
Очень уж хотелось ему встретить очаровательную женщину, которая ответила бы искренностью на его желание.
Потому что уже прошли века… Или ему так показалось.
Он взглянул на башни Редмейн-касла с откровенной неприязнью и раздраженно отбросил в сторону мокрое полотенце.
Пройдут еще века, прежде чем он получит желаемое. А скорее всего, этого не будет никогда.
Он медленно расстегнул мокрую рубашку. Господи, какая же она холодная! Мокрая и холодная, как серый камень и не знающее жалости море.
Это место. Этот проклятый замок всегда был таким – холодным, пустым, неуютным. С того самого момента, как викинг по имени Магнус Редмейн высадился