XX века академия все больше ориентировалась не только на подготовку офицеров для службы по линии Генерального штаба, но и для работы в войсках. В связи с этим приказом по Военному ведомству от 12 августа 1909 года она была переименована и стала называться Императорской Николаевской военной академией.
Академию возглавлял в период учебы в ней Шапошникова генерал Д. Г. Щербачев. По словам Бориса Михайловича, на этот пост Щербачев попал только потому, что активно участвовал в подавлении революции 1905 года. Под стать начальнику был и правитель дел академии полковник А. К. Баиов. По своему служебному положению правитель дел имел большой вес в постановке учебного процесса. Сам он читал лекции по истории военного искусства, «читал скучно и нудно». Полной бездарностью был преподаватель тактики конницы профессор А. Г. Елчанинов, который к тому же плохо ездил на лошади и потому приходил иногда на лекции с забинтованной головой. За это и за его ум офицеры окрестили Елчанинова «всадником без головы».
Но были и другие профессора в академии, о которых Шапошников отзывался с уважением. В их числе были: военный инженер В. С. Иппатович-Горанский, артиллерийский специалист полковник В. С. Дельвиг, отличный лектор по тактике пехоты Н. А. Данилов, преподаватель стратегии полковник А. А. Незнамов, преподаватель общей тактики полковник В. В. Беляев, преподаватель военной статистики П. А. Христиани, преподаватель военной истории подполковник Н. Н. Головин, преподаватель русской истории С. Ф. Платонов.
Правда, к оценкам преподавателей, даваемых Б. М. Шапошниковым, следует относиться весьма осторожно. Нужно помнить, что свои воспоминания он писал в то время, когда еще не выветрилась эпидемия «врагов народа». Поэтому «худшими» были те, кто не принял советской власти и «лучшими» те, кто остался в СССР после 1917 года…
С таким же подходом Борис Михайлович относился и к характеристикам своих товарищей по учебе в академии. В частности, он подробно рассказывал о непорядочных проступках гвардейского поручика барона П. Н. Врангеля, который был его однокурсником. Он писал: «Врангель в академии вел знакомство только с гвардейцами… я не принадлежал к числу последних и никогда не здоровался с Врангелем… С ним и произошел неприятный случай на экзамене по геодезии. Врангель вышел к столу, взял билет и на доске написал: «Барон Врангель, № 8». Вслед за ним вышел казачьего Донского полка сотник Герасимов и также вытянул билет. Оба начали готовиться к ответу, но у Врангеля по содержанию оказался трудный билет, а у сотника, наоборот, легкий. Поэтому гвардейский поручик стер с доски номер своего билета, и записал номер билета сотника. Профессор генерал Шарнгорст, как и следовало ожидать, встал на сторону барона, который, ответив на легкий билет, получил высшую оценку». Правда, в слушательской среде поступок Врангеля был осужден. «Академия, – писал Шапошников о Врангеле, – ему была нужна, чтобы скорее получить чин ротмистра гвардии, приравнивавшийся в случае ухода в армию к полковнику».
Но