и под охраной Русской Армии улучшала и развивала свою внутреннюю жизнь, копя, вместо чувства признательности, – злобу, вражду и зависть, навеянные теми, кто ненавидит всякий порядок, всякую твердую власть и весь христианский мир. Русский же народ, так долго пребывая за могучей охраняющей спиной своей армии, стал утрачивать чувство ответственности за свое самосохранение и поддавшись иноземным наветам и клевете своих внутренних врагов, утратил любовь к тем, кто своей кровью оберегал его от всяких невзгод. А кровь эта лилась всюду – и в цветущих долинах, и зыбких песках, в знойных пустынях и в болотных трясинах; в неприступных снежных горах, и в непроходимых чащах лесов и смешивалась с соленой морской волной. Помните картину Верещагина – Гора. Метель. Густыми пушистыми хлопьями валит снег. Часовой, обнявший винтовку и засыпанный до колен снегом. Вторая картина – та же метель, тот же часовой, плохо различимый от засыпающего его снега. И, наконец, третья, – ровная, искрящаяся свежим снегом, гора. Часового не видно, его нет, он там, далеко, глубоко под снегом. И надпись: «На Шипке все спокойно». Как много доблести, как много красоты, как много чести и жертвенности было проявлено Русской Армией, – поистине за спиной своей армии весь русский народ мог ловить рыбу.
И думал русский офицер и солдат, отдавая свою кровь и жизнь за други своя, что русский народ добром помянет его имя, – и помянул…
Имея столь славный, блестящий непревзойденный офицерский корпус, твердо шедший своим историческим путем, Россия крепчала, богатела и всесторонне развивалась, превзойдя все достижения Европы. Границы земли русской Царями и Императорами раздвигались, упорно стремясь к полной независимости от запада, и уже к концу XIX века окончательно готовы были достигнуть своих естественных рубежей, но тлетворное влияние западных демократических стран стало заражать русскую знать и интеллигенцию.
Глава II
Как правило, народы, достигнув высшей точки своего благополучия, неизбежно начинают разлагаться морально, создавая благоприятную почву для вредной пропаганды, и некоторые совсем исчезают с лица земли.
Признаки этого разложения с середины XIX века появились и в России. Вот что говорит святитель Феофан, Вышенский затворник, сам кротчайший и любвеобильнейший, еще в 60-х годах прошлого столетия предсказавший ужасы кровавой революции, как возмездие России за все более распространявшееся неверие и нечестие, предлагал крайние меры – объявить неверие государственным преступлением и запретить распространение материалистических воззрений под страхом смерти. Сделал он это, конечно, потому, что видел тогда в этом единственное средство спасти Россию от неизбежной гибели.
«Не будет Царя – не будет и России» (Блаженнейший Митрополит Антоний).
«Клятва, данная на Соборе 1613 года, нарушена, и проклятие предков висит над потомками» (архиепископ Западно-Европейский и Брюссельский Иоанн).
Наша знать и передовая интеллигенция стала увлекаться заимствованными от запада социалистическими учениями и будучи безбожной, неверной Монархическому