годы Лилиана усердно стремилась освободиться от демонов, а после – от дракона, унаследовавшего заключенные с ними договоры, и ни разу по-настоящему не задумывалась, как будет жить, что делать, достигнув цели.
«И уж точно ни минуты не думала, чего может стоить ее достижение, будь оно все проклято».
Бросив взгляд под ноги, она вспомнила, что стоит по щиколотку в воде. Ступни окоченели до полного бесчувствия.
«Вот и прекрасно. Вполне под стать тому, что заменяет мне душу».
С этими мыслями она двинулась дальше – сама не зная, зачем, побрела к развалинам фамильной усадьбы.
«Вся моя жизнь – руины, пустая раковина, как и наш дом».
И тут в ушах зазвучал шепот…
«О, нет. Пожалуйста, нет. Только их мне сейчас не хватало…»
Сначала – Человек-Ворон, а теперь и духи Онакке, обитающие в Кольчужной Завесе, хранящейся в небольшом кошеле у пояса. С такой настойчивостью, с таким упорством духи еще не шептали с тех самых пор, как Завеса впервые попала к ней в руки.
«Теперь договор расторгнут… и это каким-то образом освободило их…»
На сей раз духи сделались не просто настойчивее, но более явственно… проявлялись в сознании. «Сосуд», – шептали духи (так они называли ее, видя в ней пустоту, которую стремились собою заполнить).
«И насчет пустоты они вовсе не ошибаются…»
Корень, – шептали духи, – наконец распустился прекрасным цветком. Отдайся нам, – нашептывали духи, – и успокой измученное сердце.
«А ведь соблазнительно… Как соблазнительно сдаться, перестать быть собой, вверить всю ответственность духам… даже если “вверить” – лишь эвфемизм для чего-то сродни смерти».
Ведь суровая правда состояла в том, что Лилиане все сильней и сильней – до отчаяния, до боли – хотелось умереть. Едва не позволив себе утонуть, она сделала первый шаг и развязала войну, которую ныне проигрывала.
«Ради забытой всеми богами Мультивселенной эту войну лучше уж проиграть, но на своих условиях. Проиграть, но не допустить, чтоб мною снова воспользовались».
Между тем тьма в душе и вокруг становилась все гуще. При одной мысли о том, куда она может завести, Лилиану пробрала дрожь.
«Напугана тем, что могу сделать дальше. По-видимому, теперь-то я способна на все. Даже стать чудовищем, равным самому Боласу…»
Однако духов придется еще немного попридержать. Дать себе время отыскать дорогу. Дать себе время пройти этот последний отрезок пути.
«Я смогу. Справлюсь. Так будет лучше. Лучше и для Мультивселенной, и для меня самой. Дабы спастись, не остаться рабыней дракона, я погубила Боласа и Гидеона. И должна быть готова убить еще одну, последнюю особу, чтобы не превратиться в Онакке или одну из прислужников Человека-Ворона».
– Молчать, – сказала она вслух, и говорила вполне серьезно. Этого слова и вложенной в него решимости оказалось довольно, чтоб временно заглушить голоса духов.
«Надолго ли? На час? На минуту? Если уж я хочу положить всему конец, спастись от судьбы орудия в их руках, лучше поторопиться».
Лилиана