транспарантами или листовками не обнаружилось. На первом этаже тоже. И даже в коридоре второго этажа – ни намёка на готовящийся пранк. Зато, приближаясь к кабинету русского, я начинаю слышать голоса. Вроде ничего необычного, наши вечно галдят, но на этот раз как‐то особенно громко и оживлённо. И по‐моему, с участием Дианки.
Дрожащей рукой я тянусь к двери, открываю её и заглядываю внутрь. Как только это происходит, голоса на мгновение стихают. Первым я вижу лицо Жданова – раскрасневшееся и придурковатое:
– А вот и наша новая звезда YouTube! – вопит он, обнажая в улыбке кривые зубы. – Заходи, заходи! Мы тут пытаемся уговорить Гаврилова сняться в твоём новом клипе в качестве героя-любовника!
По классу разносится волна смеха, и только двое не улыбаются даже. Ди крутит пальцем у виска, глядя на Жданова, а Марго испепеляет меня взглядом той самой Кэрри. И я вдруг опасаюсь, как бы в итоге не поджарили меня.
Но мне сейчас важнее реакция другого человека – Влада. Я поднимаю голову и исподлобья смотрю на него – он стоит у окна, упершись спиной в подоконник и сложив руки на груди, и смеётся. Не противно, как Жданов, а даже красиво, благородно, только меня почему‐то снова тошнит. Я никогда не верила, что наши отношения выйдут за пределы моих бредовых фантазий. Но если и представляла, что каким‐то чудом это может произойти, то явно не так, как сейчас. Слишком жестоко. Видимо, у седобородого чувака там наверху свои представления о жестокости.
– Говорят, твоё видео перевернёт мир блогинга, Дубрович! – не унимается Жданов, подходя ближе и ближе ко мне. – Сценарий, конечно, так себе. – Он неожиданно начинает размахивать моей тетрадью перед собой. – Не хватает обнажёнки.
Не знаю, что на меня находит в этот момент. Возможно, то самое просветление, ради которого люди в белых чурбанах, на которых подписана бабуля, толпами валят в Тибет. Или же за ночь я прожила все свои самые страшные страхи настолько, что у меня выработался иммунитет. Короче, я не плачу и не убегаю, а шагаю навстречу Жданову и вырываю у него из рук свою тетрадь со словами:
– А твоего мнения никто не спрашивал.
Вот тебе и на! Жданов аж в цвете лица меняется, бледнеет как‐то болезненно, словно отраву проглотил. Да и все остальные подозрительно затихают. Я быстро направляюсь к своей парте, не глядя по сторонам. Просветление просветлением, но коленки у меня трясутся и подкашиваются от накатившей волны адреналина.
Ко мне тут же подскакивает Дианка. Выражение лица у неё триумфальное, почти как у нашего президента, когда он толкает новогоднюю речь. Я даже подумала, что она собирается пожать мне руку. На заднем фоне снова слышится голос Жданова, только теперь какой‐то неуверенный:
– И что же ты собралась танцевать? Стриптиз для Гаврило…
– Захлопнись, – так резко перебивает его Ди, что даже я вздрагиваю от неожиданности. – Для тебя‐то уж точно никто стриптиз танцевать не собирается.
– Тоже мне, потеря…
– Вот и вали отсюда, пока ещё что‐нибудь не потерял.
Жданов открывает