Межвремье. Медина Мирай

твое «конечно, верю, ведь любовь спасет мир» разбить вдребезги. – Его лицо сохраняло недовольное выражение.

      – Я верю.

      Хоулмз подождал минуту, ожидая продолжения.

      – И все? – Он изумленно выпучил глаза.

      – А что еще? – Тревис улыбнулся.

      – Назови причины, почему веришь.

      – А должны ли быть причины для того, чтобы любить?

      – Ой, только не начинай разбрасываться этими штампованными фразочками. Я не верю в любовь. Верю в привязанность, взаимовыгоду, но только не в любовь. Это не наша духовная часть. Ее можно объяснить научно. Обычный биологический процесс.

      Тревис слушал молча и внимательно, затем ответил:

      – А как же те люди, которые ради своей любви сводят счеты с жизнью?

      – Они психи. У них произошел какой-то сбой в мозгу, так что…

      – Хочешь сказать, что Санни из-за какого-то «сбоя в мозгу» просто безответно «привязан» к Ариану, несмотря на все, что тот ему сделал? – Тревис похолодел и выражением лица, и голосом.

      – Да.

      – Это нельзя контролировать, – голос Станли звучал жалостливее, но звонче.

      – А ты это уже переживал?

      – Нет, но… я знаю.

      – Откуда ты можешь знать, если никогда не влюблялся?

      – Не знаю. – Тревис пораженно опустил плечи. Доказательств своего утверждения он найти не мог. – Не знаю, откуда мне известно об этом чувстве.

      Кален поерзал на месте.

      – Пока ты был в отключке в настоящем, Ариан рассказал мне историю одного парня, который ради своей любви подорвал себя и тем самым спас ее…

      – Вот идио-о-от. Говорю же, психи…

      – … Он знал, что никогда с ней не будет, но… слишком сильно ее любил. Кажется, его звали Трой. Трой Маклин.

      – Да мне все равно, как его звали. – Кален махнул на него рукой и убрал ноги со стола. – Ты всегда так чувствуешь людей, сострадаешь, входишь в их положение и грустишь с ними или вместо них, если они уже умерли?

      – Разве все нормальные люди не так делают? – Тревис заставил себя улыбнуться. Гнетущая атмосфера начала на него давить.

      – Нет. Это бессмысленно. Жалость ничего не изменит. Ты этого Троя… как его там… не вернешь, если будешь сидеть и грустить из-за его смерти. Живи ради себя и только ради себя, не думая о мертвых. Они уже никогда не вернутся.