чувство вторжения под видом чужих, чтобы ловить на себе взгляды ошеломленности.
Когда мы возвращались на том же фургоне «Фольксваген», который мягко говорил о своей конструктивности. Младенческий лепет стекол и дверей, колес и руля, которые мягко говорили во всей организованной классической простоте, вытягивая меня из болота отрицания эстетики. Каждый мой взгляд, брошенный мелкой галькой, создавал отек представлений, их запор от накопления замеченных картинок действительности, которые я иногда старалась, потехи ради, обезличить, ведь роскошь их редактирования и изменения была непозволительна. Хотя крик их был воспринят за шепот, я была оглушена сдерживанием метаний. Молчание с надутыми от напряжения щеками. Сдерживала дыхание. Я искала тишину.
Бог есть надежда, есть дырявое представление, которому потенциально позволительно развиваться в разных направлениях, которому вы присваиваете все, что непонятно. Но зачем садиться на что-то столь чудесное задницей фигуративных определений? Обязательно ли на некоторые вещи закрывать глаза?
Наверное, я пишу об этом из зависти, что мои глаза краснеют от того, что всегда открыты, не моргают.
Можно ли совмещать веру с вмешательством назойливого анализа, который организует и образует разные связи, не позваляющие закрывать глаза на некоторые вещи? Я хочу верить и получать пользу от этой веры! Как избавиться от желания пользы? Но безобидная корысть – дочь целесообразности – имеют свои тела, свои струящиеся жизни? Убийство! О, непонятно как замеченное убийство!
Непонятно как замеченное убийство. Могу ли я отыскать принцип религии, который позволяет жить в поиске и вечной жажде, в наслаждении в ее неявленных прелестей, сулящих о себе в мираже? Могу ли я поклоняться абсурдности? Ничего не утратив, не пожертвовав тем, что мне действительно дорого? Удивительно, что религия всегда основана на выборе. Хотя сама постоянно предполагает умеренную сглаженную страсть, которая равна одному безоговорочному решению или равна пониманию того, что все должно быть так-то. Абсолют, основанный на принципе двойственности. А можно ли прославляя бога или Собственное Представление, Воображение через более честную собственную веру в себя, в необоснованную веру в будущее.
Вера, которая выдергивается из повседневности, со скоростью пули в мигательных движениях, составляя новую привычность, которая лишает это слово смысла. Мной замечен принцип прославления бога, как принцип нецелесообразности или веры, которая иногда держится на волосах маленькой девочки. Бхагавад-гита требует, чтобы не ждали результата от своей деятельности.
БЕЗ А.И. ОКОНЧАТЕЛЬНО. КАК Я ДУМАЮ.
Сейчас я безвылазно пытаюсь писать сквозь очаровывающую мою грудь мою грудь хандру, преодолевать взъерошенную скуку, которая заставляет становиться на голову. Разгуливать по комнате в поисках новой боли, которая затмит старую, к которой я уже привыкла. Бить себя по щекам и пытаться читать какие-то тексты.
Я придумала