входите, что-то случилось? – спросила я ее.
– Ты так громко вскрикнула, когда говорила…не ухажер какой звонил? – спросила бабулька потряхивая седыми кудряшками в дверном проеме. Вот любопытная…
– Нет, это была Нина, – ответила я.
О Нине Виолетте Рингольдовне я рассказал еще в первый день приезда, такой попробуй не расскажи. Это поколение старушек, пережившее большую часть бед прошлого века, самое закаленное, живучее и боевое. Если им что-то нужно, будьте уверены, они это получат.
– Чай случилось у нее что-то? – брови нитки сошлись на переносице.
– Да ничего не случилось, – ответила я, – просто…познакомить меня хочет с каким-то парнем…
– А ты что же? Не хочешь? – любопытная старушка сделала шажок в комнату, и я тяжело вздохнула. Все. Фиг отцепится.
А она тем временем мелким семенящим шагом двигалась в полутьме к моему дивану и говорила:
– Вот у моей подруги одной, померла уже зараза такая, случай был, познакомили ее с учителем истории…
Я зевнула, чуть не свихнув челюсть, благо в темноте видно не было.
– …а он был некрасивый, ушастый, худой, не приглянулся он ей значит. Вот она бегала то от него, нос воротила, говорила сама познакомлюсь, какие моги годы то.
– И что потом? – спросила я, обречённо подперев щеку и поневоле вникая в историю, достойную показа на канале «Россия».
– А что, распределили к нам химичку значит, ну он и женился на ней. А подруга то моя, как потеряла его, так и поняла, что полюбила, и плакала, и просила вернуться, да что уж. У него с химичкой и дети вскоре появились…
– А я то здесь при чем? И Нина? – непонимающе уставилась я.
– При чем, при чем… При том! – строго сказала она, – Прежде чем нос воротить, поглядеть надо, что за парень то такой! А то может судьба твоя, а ты тут корчишь из себя…
– Ничего я не корчу, – я насупилась, хотела уже нагрубить бабке, что это она тут раскомандовалась?
– Вот мой оболдуй, сорок лет человеку. Сорок лет…! – тут старушка так отборно заматерилась, что у меня глаза удивленно раскрылись до режима максимум.
– К-какой оболдуй? – не поняла я.
– Какой…сынок мой. Как развелся еще лет десять назад, так и шаландается по бабам. А у меня то сердце болит! То с одной его женщиной познакомлю, то с другой…
– А он?
– А он говорит тупые они, представляешь? Ты говорит, мамО, мне тупеньких все подбираешь…
Я расхохоталась. Хотя старушку было жаль. Думаю, внуков ей хотелось давно и сильно.
– Виолетта Рингольдовна, а лет вам сколько? Эм…простите что спрашиваю…
Он махнула рукой.
– В моем возрасте не стесняются, а гордятся. Мне семьдесят. Первого то я родила в двадцать. А второго…, – она тяжко вздохнула, – в тридцать…на свою голову, теперь вот жизни спокойной нету мне…
– А может вам он так жизнь продлевает, так и будете жить и невесту ему искать, а потом внук наконец появится.
Она косо посмотрела на меня:
– Какой там внук…Тут хоть бы до ЗАГСа дошел, уж внуки без меня пусть родятся.
Я снова захихикала. Старушка была прикольная,