для неё просто не существовало. Так называемая теория стакана воды (производства Розы Люксембург) в модернизированном варианте была её жизненным кредо. Краткое содержание выглядело так: всё, что хочешь, можно делать так же легко, как выпиваешь в жару стакан воды. Это «всё» включало многое: ложь, взятки, наркотики, все формы секса и др. Теоретические обоснования этому я выслушивала всё моё детство, а практические применения наблюдала во множестве до 1982 года, когда видела свою мать в последний раз. Кодекс законов, понятия морали, какие-либо запреты были для неё не более чем платья, так что в соответствующий момент она просто выбирала подходящее. Так, например, она работала несколько лет народным заседателем, была этой работой очень воодушевлена и делала её хорошо.
Друзей у неё не было и спорадические попытки наладить отношения с родственниками были обречены с самого начала.
Свою бабушку по материнской линии я увидела в первый раз, когда мне было 8 или 9 лет от роду. Я обращалась к ней на Вы. В следующий раз мне было уже 16 лет и я хотела привести всё в порядок, а именно, помирить маму с бабушкой. Я сотворила это чудо, но чуда хватило только на год. Так что я училась в Москве, жила в общежитии и только иногда навещала бабушку. Встречались мы большей частью не у неё в квартире, а в других местах, потому что она очень боялась моей матери. Как правило, я просто звонила ей и узнавала, всё ли в порядке. В тайне от матери. Мой дед по материнской линии был расстрелян в 1937 или 1938 году.
Свою бабушку по отцовской линии я встречала чаще, хотя она и жила в Измаиле. Этот город расположен примерно в 1450 км от Москвы и в 1000 км от Содомово, где я родилась. Мой детский сад каждое лето переезжал на Чёрное море, туда приезжала бабушка, которая была хорошим детским врачом, и работала там каждое лето. Несколько раз приезжала она и в Содомово. Позже я навещала её в Измаиле, и она меня в Москве. Она и её второй муж – единственные мои родственники, которые тебя видели. Мой дед по отцовской линии поссорился с моей матерью задолго до моего рождения, и она твёрдо заявила свёкру, что тот никогда в жизни не увидит своих внуков. Так и случилось. Мне было лет 11 или 12, когда он умер, но мы ни разу не встречались.
Итак, я хотела общаться с пожилой дамой и потому вышла замуж за её сына. Во время своего свадебного путешествия я внезапно обнаружила, что жить я должна вовсе не со своей свекровью, а со своим мужем. Жить же вместе с этим бароном Мюнхгаузеном оказалось абсолютно невозможно. Я поменяла свой билет на самолёт на более раннюю дату и вернулась в Москву одна.
Это были сумбурные времена.
Я сняла себе новую комнату и в очередной раз готовилась к вступительным экзаменам в аспирантуру МГУ. Через две недели всё было позади – как и раньше, безуспешно. Я помню, как после экзамена поехала домой и вдруг сообразила, что ни с кем не хочу разговаривать. Мой отец был как раз в Москве и ждал меня дома. Поэтому я пошла в метро и часа два каталась по кольцевой линии. Когда какой-то пьяный решил составить мне компанию, я поняла, что пора ехать домой. Я встала и пошла