на хохляцкую хозяйственность, и нелюбовью к переноске тяжестей. Как вдруг меня отвлек вопрос Муркина:
– Подожди, перебил я его, – повтори, что ты сказал?
– Товарищ капитан, – боец замялся, – я просто спросил, что с ранеными делать?
– С какими ранеными? – я все еще никак не мог врубится в смысл вопроса.
– Так это, – растерялся он, – там несколько человек, раненые лежат. Мы им бинты оставили, а что дольше?
– Какие бинты? – я начал закипать.
– Чтобы… чтобы перевязались.
– Я не понял, боец! – точка кипения приближалась к критической. – Я что, говорил, что кого-то надо перевязывать. Что-то такого не припомню. Наоборот я вам приказал ПРОКОНТРОЛИРОВАТЬ. Это значит, что среди нападавших, выживших быть не должно. НИКОГО! Вам понятно?
– Но-о, как же… – от волнения он даже начал заикаться. – Нас учили, что сострадание… Помощь слабому… – было видно, что он с трудом подбирал слова.
– Нет боец! – ярость меня отпустила и, на ее смену пришел трезвый, холодный, расчет. – Вы видимо так ничего, до конца и не поняли. Это война! И эта война не будет похожа ни на какую другую. Спросите почему?
– Почему? – это уже вклинился в разговор сержант. Видимо ему тоже стало интересно.
– Потому что эта война – война на уничтожение. Они пришли сюда, чтобы очистить "жизненное пространство", для своих бюргеров, киндеров, мутеров. И советские люди, населяющие территорию, абсолютно лишние. Мы для них расходный материал. Месяц назад, их фюрер подписал, так называемый план "Ост". Согласно которого 85 процентов жителей оккупированных территорий, включая женщин и детей, должны быть уничтожены, а остальные превращены в рабов. Для реализации этого плана издано ряд приказов, в одном из которых, приказе об особой подсудности в районе "Барбаросса", прямо говорится, что за преступления в отношении местного населения немецкий солдат, МОЖЕТ БЫТЬ наказан в дисциплинарном порядке. Это значит, что можно жечь, грабить, насиловать и убивать, а тебе за это ничего не будет. Вот у тебя Муркин мать есть?
– Есть.
– А сестры, братья есть?
– Есть. Две сестренки младшие и братишка.
– Так вот, боец, если ты не хочешь, чтобы этот изверг, в человеческом обличии, пришел в твой дом. Убил твою мать, отца. Надругался над твоими сестрами. Превратил твоего брата в раба, вывез его в Германию и заставил работать на себя, то ты, да именно ты, должен его убить! Здесь и сейчас! И только тогда ты обезопасишь своих родных и близких. Знаешь, что по этому поводу написал наш советский поэт Константин Симонов, когда узнал о звериной сущности немецкого фашизма? Не знаешь? Тогда слушай! Слушай и запоминай!
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвом стоял.
Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед, -
Это брат и сосед твои мстят,
А тебе оправдания нет.
Так убей же ты немца сам,
Так