на спину. Сразу же Лиза болезненно скорчила лицо.
– Ты теперь всегда так будешь делать, когда я тебя укладываю на спину? – недовольный спросил Максим. Он всегда старался смотреть ей в лицо, когда что-либо делает или общается. И он видел её гримасу, которая вызвало в нём не жалость, а скорее негодование. Он вёл себя так, словно она испортила романтический момент.
– Просто было больно… – оправдалась Лиза.
– Уверена?
– Да.
Про себя она недоумевала, зачем переспрашивать об этом?
– Или ты боялась, что будет больно?
– И боялась тоже.
– Тебе не было настолько больно, чтобы сделать такое лицо, – уверенно сказал Максим. Резким движением он грубо задрал её ночную сорочку и снова увидел знакомое выражение лица. – Ты не должна себя жалеть. Я запрещаю.
– Что ты делаешь? – немного испуганно спросила Лиза. Уже сутра он так грубо командовал и портил ей настроение. Она не хотела смотреть на него, мечтала убежать и расплакаться.
– Лечу твой вампиризм, – сказал Максим. Тыльной стороной ладони, еле касаясь её кожи, он гладил ей живот. Крутил пальцами вокруг пупка и завороженно смотрел. Яркие солнечные лучи падали на её оголённую кожу и нежно согревали. Лиза чувствовала это и неохотно следила за движениями его пальцев. Это выглядело прекрасно, но злоба и обида не покидали её. Он был грубым и нежным одновременно.
– У меня нет вампиризма, я не люблю просыпаться от мерзкого солнца!
– Мерзкого? Ты посмотри, разве это не прекрасно? И ты ещё не сгорела, – усмехнулся Максим.
– Для меня не прекрасно, – ворчала Лиза, – повесим шторы обратно.
– Шторы да, кожу – нет.
– Тогда я буду спать в прихожей! – возмущаясь, сказала Лиза. И она не была намеренна уступать. Когда он вёл себя, как обычно, не грубил и не командовал, Лиза быстро становилась прежней. Готова была спорить и дерзить. И сейчас было именно так.
Рука Максима пробиралась всё выше и выше, и теперь он гладил и пожимал её груди. На лице была хитрая улыбка.
– Ты теперь будешь спать со мной, – сказал он и дерзко смотрел в глаза. Его тело нависло над её и он хотел поцеловать Лизу. И он помнил, что она не целуется утром до того, как сходит в душ. Ему захотелось потребовать исключение.
– Мне надо в душ, – ответила она сразу и увернулась от его губ.
– Не сопротивляйся, Лиза, – потребовал Максим. Несколько грубовато он заставил её повернуться обратно и насильно присосался к губам. Лиза чувствовала, как его возбуждённое достоинство упирается на неё, а его руки пытаются стянуть её трусики.
– Я не хочу сейчас, – вскрикнула она нервно и принялась отталкивать. Его тело было, как стена – неподвижное, крепкое и совершенно неподатливое.
– Захочешь, когда я буду внутри.
– Ты теперь всегда будешь заставлять меня? – вспыхнула она в негодовании. Максим наполовину стянул с неё трусики, игриво терся залупой о её клитор.
– Буду, –