нервы. Посреди года он бросил консерваторию и вернулся в Москву к своей семье. Это потрясло весь коллектив. Китовина уважали как музыканта и любили как руководителя. Быстро назначили нового директора, Вячеслава Колодкина – «народника» -баяниста, бывшего до этого председателем профкома. Кольцов знал его еще со времен аспирантуры в Ленинградской консерватории. Слава был компанейский парень, большой и веселый чревоугодник. Его дом с гостеприимной женой Клавой и двумя умненькими дочками служил часто убежищем для бездомных холостяков. Сложилась даже традиция: после праздничных демонстраций заходить к ним на обед. Но к его назначению Кольцов отнесся без энтузиазма. Жизненный опыт ему подсказывал, что дружба и подчинение – вещи трудносовместимые.
Колодкин никогда никем не руководил, он не был даже заведующим кафедрой. Его назначение для многих оказалось неожиданным, так как, по не писаной традиции, руководителями музыкальных учреждений становились представители «классических» специальностей. Все понимали, что здесь не обошлось без участия Мордвиновой. При покладистости характера нового директора, она фактически становилась безальтернативным руководителем консерватории.
Кольцов чувствовал, что теперь она всерьез возьмется за него. Но не мог предугадать, с какой стороны будет нанесен удар.
И вот однажды к нему на кафедру нагрянули инспекторы КРУ, самой страшной организации после КГБ. Визит был столь же неожиданным, сколь и нелепым. Кафедра – это не самостоятельное административно-финансовое учреждение. Двое вежливых молодых визитера начали с заявления, что их посещение «не официально», так сказать, «без протокола». Они ознакомились с кафедральными учебными документами и быстро нашли то, что искали. Дальше речь пошла о распределении учебной нагрузки преподавателей, как нарушении «финансовой дисциплины».
Собака здесь была зарыта в том, что преподавательская нагрузка в вузе делится на две части: на учебную и научно-методическую, распределение между ними строго не установлено, но определена общая сумма часов. Это, действительно, относилось к компетенции заведующего кафедрой. Но какая в консерватории «научная» деятельность, тем более для «общественников»? В то же время обеспечить стопроцентную нагрузку только «учебными» часами по шести предметам невозможно из-за малочисленности студенческого контингента. Это – довольно распространенная ситуация в провинциальных учебных заведениях и на нее всегда смотрели «сквозь пальцы».
Кольцов был спокоен. У него лично, кстати, с «нагрузкой» было всё в порядке. Он объяснил «гостям», что это вопрос не его уровня, и они пришли не по адресу, им следует поговорить с заместителем директора по учебной работе. Ревизоры поняли, что «на пушку» его взять не удалось, и ретировались со словами: «Тем не менее, Вы, Сергей Михайлович, подумайте. У Вас могут быть проблемы».
Колодкин его успокоил: