падения скалы в пропасть.
И двадцатилетием твоего тела.
И снобизмом твоего возраста.
И гибкостью твоих ног.
И мягкостью твоих рук.
Прошлым летом, сорок лет тому назад,
я знал чем пахли белые розы
в висячих садах Вавилона…
и погружаясь в тайну твоей улыбки,
среди горящих пожаров
и пепелищ пожаров потухших,
я знаю это сейчас.
И ничего нового не происходит…
Если долго смотреть в эту пропасть,
эта пропасть вас околдует
пустотой и мерцанием звездным,
грациозным в бездну падением.
Окунувшись в омут молчания,
околев под сутулым забором,
объяснившись в неверности вере,
тело взяв чьё-то долгим измором,
в эту пропасть упасть и забыться.
Захлебнуться в празднике плоти,
в ощущение вечности страсти
и забыть о грядущем ненастье.
Мандариновым запахом рая,
как шампанское море играет,
и волна лениво качает,
и волна волну догоняет.
И цветы на клумбах – конфеты,
трюфелей шоколадное счастье,
растекаются привкусом сладким
пробуждают желание отдаться.
И луна рефлектором плоским,
нарушая, покой отражает.
Гладят лапой туманы вслепую
кудри джунглей и плешь торфяную.
Полнолуние мысли смущает,
в неразгаданном смысле любви
они чёткость свою теряют.
И ничего нового не происходит.
Поющие пески
Я флиртовал с тобой, и только…
а ты ждала цветы,
и может быть серьёзных отношений,
и может быть физической любви…
Но знаешь, мы ведь все
не до страдали,
не до мечтали,
не до простили
кого-то и когда-то…
И в этом ли моя вина?
Мир так устроен.
И в поле ты один не воин.
И посреди молчания пустыни,
или под сводом вековых деревьев,
в мансарде, свечой уныло освещённой,
всегда усыпаны следами междометий,
воспоминания о том приятном флирте,
который был лишь суррогат тоски.
И под дождём поют поющие пески.
Danke Schoen
И шелухой ночного неба
в листве застрявший
шелест ветра,
и кислый вкус ржаного хлеба,
стакан парного молока,
вокруг в цвету горит гречиха,
и в гроздьях жёлтых облепиха
в картине юной простоты.
Обнажена в музее память
забытых мумий в саркофагах.
И где-то в Африке сафари.
Там ходят зебры и слоны.
И очень жарко в Калахари.
И все мосты разведены
в уже уснувшем Ленинграде.
Ты помнишь старое такси?
Твоё «мерси» букету роз
или