при входе что угодно, кроме как творение своих рук. Ведь отец Хейзита начинал на строительстве замковых укреплений еще простым каменщиком и дорос до мастера, когда над неприступными стенами поднялись круглые дозорные башни. С одной из них он и сорвался, как говорили, по неосторожности в заполненный водой ров, на дне которого незадолго перед этим Ракли распорядился вкопать острые колья…
Сейчас, идя по лесу и возвращаясь мысленно в те безоблачные дни, Хейзит впервые подумал о том, что почти все, с кем ему когда-либо приходилось общаться, будь то дома или на заставе, не сговариваясь, предпочитали говорить о замке, как о Замке, то есть, не упоминая его общеизвестного имени – Вайла’тун. Не без влияния отца заинтересовавшийся прошлым своего народа Хейзит знал, что на древнем языке вабонов «вайла» означало «правильный», так что в названии замка не было ничего такого, почему кому-то взбрело бы в голову утаивать его. Однако он также хорошо усвоил неписаную истину, что язык человека дан ему не только затем, чтобы излагать, но и чтобы скрывать свои мысли. Вот и отец зачем-то додумался вместо «У Вайла’туна» выбить на вывеске «У Старого Замка». При этом он и был одним из тех немногих, кто обычно величал замок по имени. Еще бы, для него это было чуть ли не живое существо! Высунувшись по утрам из-под теплого одеяла, Хейзит не раз видел, как отец, отправляясь на работу, бережно складывал в мешок остатки завтрака. Повзрослев, он узнал, что отец вовсе не доедает завтрак днем, как ему думалось в детстве, а вмуровывает между камнями стен, считая, до придает тем самым постройке дополнительную прочность. Он кормил замок, отдавая ему свои силы, а замок отплатил ему тем, что в один далеко не прекрасный день равнодушно убил. Интересно, почему эта странность в названии семейной таверны пришла Хейзиту на ум только сейчас? Ведь, действительно, если следовать необъяснимой народной традиции, то таверна должна была бы называться просто «У Замка». Откуда здесь «старый»? И уж тем более невероятно, чтобы строитель, трудами которого возводились стены, счел свое собственное детище «старым».
– Я не из тех, кто будет по пустякам спорить, – заявил между тем Фейли. – Считаешь, что нынешний замок стоял там всегда – считай на здоровье. Но только знай, что это вовсе не так.
Исли открыл было рот, чтобы снова возразить, но его опередил Хейзит.
– Мой отец строил этот замок. На стройке и погиб, когда все почти было готово. Он мне тоже, когда я был совсем еще ребенком, помнится, рассказывал про какую-то гигантскую крепость, где задолго до нас жили великие герои. Правда, как ни удивительно, но про этих героев я ни от кого больше, кроме как от отца, не слышал. Даже позабыть успел. Вы вот напомнили. Выходит, это мог быть тот старый замок?
Вопрос ни к кому не обращался и остался без ответа.
Некоторое время они шли в молчании, прислушиваясь к лесу. Хейзит, хотя и не был воином, слишком хорошо знал, что это совершенно бесполезное занятие, поскольку приближение врага они едва ли услышат. Безраздельными хозяевами