воздействия… Да, возвращаясь к делам насущным, я распорядился повесить в боксе у Лизы несколько картин… Это работы моей жены. Думаю, что результат не заставит себя ждать… Знаете, Витя, может быть наша долгая память и любовь к гениям – это реакция благодарного человечества на этот род подвига. А это подвиг, да… Как они мучаются, бедные, живя среди нас, – Владимир Николаевич на миг прикрыл глаза рукой. Виктор хорошо знал этот его жест – в иные моменты доктор бывал очень чувствителен. – Я знаю, я видел… существа без кожи, существа странные, нередко бисексуальные, переживающие комплексы присущие и женщинам, и мужчинам, какой-то третий пол; существа, несущие в себе вселенскую скорбь, пропускающие через себя токи высшего напряжения, болезненные и опасные для физической составляющей человека, существа одновременно и очень сильные, и совершенно беспомощные, хрупкие и выносливые, вынужденные хранить свою совесть в чистоте, иначе замутняется их «воспринимающее» устройство… Вот что такое, Витя, дар Божий. Хотите иметь такой дар?!
Но собеседник потрясённо молчал. Сказать «да» было боязно, потому что в голосе профессора прозвучал пафос такой силы, точно он был уполномочен в ответ на это «да» произнести: «Возьмите!»
7
– Оля…
– А я не хочу отвечать ни на какие вопросы. Не хо-чу!
В квартире был беспорядок. «А может быть, порядок. С этими детьми ничего не поймёшь», – размышляла молодая женщина, остановившись перед зеркалом и рассматривая собственное отражение. На ней была мужская рубашка с завёрнутыми рукавами, короткие спортивные штаны, в левой, вытянутой полководческим жестом руке, половая щётка, а короткие светлые волосы были приподняты со лба закрученной жгутом косынкой. Она задумала уборку и, не откладывая в долгий ящик, занялась ею, продолжая размышлять: «Вон у соседей только двое, а когда ни зайдёшь, такое творится, что лучше вообще не заходить. А если уж зашла, смотри в оба и не забудь прикрыть руками голову, а то того и гляди что-нибудь свалится. В прямом смысле, без аллегорий, как говорит муж». Так ведь и случилось однажды, когда Оля зашла к ним узнать точное время, потому что дома остановились все часы. А ведь утром в семь ноль-ноль и не кому-нибудь, а ей: мужа накорми, детей в школу собери, младшего одень и с мужем в садик отправь, себя в порядок приведи и на работу, хоть там делать нечего, опоздать ни-ни. А тогда был вечер, телевизор уже не работал, да и время такое, когда добрые люди уже спят. Но соседи – другое дело. Так вот, зашла она к ним, а дочка их младшая, Наташка, за матерью в коридор выползла, забралась под вешалку, дёрнула за какую-то верёвочку, и тут на ничего не подозревавшую Ольгу слетела металлическая коробка с клубками и торчащими во все стороны спицами – плечо и руку оцарапало, по голове бабахнуло, спасибо хоть глаза не выкололи. Ну, то что из брызгалки пару раз полили, да ещё тогда, когда в выходном платье была, и считать не стоит. Однако с тех пор, заходя к соседям, Оля была осторожной.
Итак,