отдать должное проворности министра обороны Российской Федерации. В исключительно короткий срок, за два месяца, выстроена нормативная правовая база для распоряжения многомиллиардной недвижимостью и движимостью. И теперь все это легитимно раздается «своим» людям. Вероятно, для них это клевое дело. Но кто подумал о главном предназначении Вооруженных сил – ведении боевых действий? Военные заводы, типографии, совхозы и так далее в период военного времени должны оперативно обеспечивать войска своей продукцией. Как они будут выполнять такие функции после приватизации – сказать трудно. (…)
Но даже если все-таки решили освободить армию от этого груза, то есть более прямой и естественный путь. Представители крупных компаний оборонно-промышленного комплекса не раз предлагали передать военные ремзаводы в их ведение. Но в таком решении нет никакого коммерческого интереса для «своих» людей. С созданием ОАО «Оборонсервис» армия стала «безремонтной», зато облагодетельствованы приближенные к администрации президента, к правительству и министерству обороны коммерческие структуры и предприятия. Причем, что характерно, это называется борьбой с коррупцией…»
Вперед, Россия?..
Замечательно, что на фоне всего этого нам не устают твердить об окончании кризиса, о приближении лучших времен. Вот, только не понятно, отчего при таком хорошем положении дел наше государство впервые с советских времен вынуждено было пойти на крупную продажу золота из Гохрана? Как сообщают СМИ, Гохран может продать около 1,44 миллиона унций, или 44,89 тонны золота на сумму в 44,4 миллиарда рублей. Хотелось бы знать, на что пойдут вырученные средства?
Наблюдая всю эту безотрадную картину, вновь и вновь вспоминается Достоевский. Сон Раскольникова. «…Из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками в накидку. «Садись, все садись! – кричит один, еще молодой, с толстою такой шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, – всех довезу, садись!» (…)
– Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запряг! (…)
– Садись, всех довезу! – опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. – Гнедой даве с Матвеем ушел, – кричит он с телеги, – а кобыленка эта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест! Говорю, садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! – И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску. (…)
– Она вскачь-то уж десять лет поди не прыгала.
– Запрыгает!
– Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, заготовляй!
– И то! Секи ее!».
Каждый раз, перечитывая этот эпизод из романа «Преступление и наказание» внутренне содрогаешься. И на месте этой лошаденки вдруг явственно видна вся Россия. А мужики в красных и синих рубашках – ни есть ли это та озверевшая от вседозволенности шваль, завладевшая всем без исключения?
– Мое