Михайлова, что ли? Так он тут еще. А корзину ты принесла, чтоб часы в нее положить?
– Точно, – обрадовалась Даша. – А говорят, менты тупые.
С лица дежурного не сразу сползла улыбка, но Даша уже открывала дверь кабинета, который покинула несколько часов назад.
Когда раздался звонок в дверь, Тамара вскочила с маленького диванчика в холле и не сразу справилась с замком, так дрожали у нее руки. Впустив Сергея, она закрыла лицо ладонями.
– Я не представляю, когда кончится этот кошмар. Каждый день происходит что-то ужасное, невероятное.
– Тамара, у меня предложение, – сказал Сергей. – Давайте сначала пройдем на кухню, вы сварите нам кофе, мы его спокойно выпьем, а потом обо всем поговорим.
Но выпить спокойно он сумел лишь пару глотков. Больше не смог вынести измученного, умоляющего о помощи взгляда Тамары.
– Я готов. Внимательно вас слушаю.
– Я говорила Дине и вам, что хочу как можно быстрее продать наш загородный дом. Алена нашла мне хорошего риелтора, он даже в больницу ко мне приезжал, рассказывал о покупателях. Там у них есть какая-то возможность продать особняк до истечения полугода – срока вступления в права наследства. Система доверенностей и прочее. В общем, я нашла все бумаги на дом, и мы поехали к нашему нотариусу: у него хранилось завещание Вадима. Я его, разумеется, читала: он завещал дом и деньги со своего счета мне. Меня это еще тогда неприятно зацепило. Зачем завещание? Мы же, говорю ему, одногодки с тобой. Он рассмеялся. Затем, говорит, что тебе мне завещать нечего. Мы приехали к Петру Николаевичу… Нет, вы не представляете, что произошло! Он сказал, что незадолго до гибели Вадим переписал завещание! Он все оставил какой-то женщине. Марии Ильиной. Я впервые слышу это имя.
– Вы взяли копию документа?
– Да, он еще не сразу согласился нам его дать. Вот. Смотрите. Там адрес есть.
– Может, она его родственница? В семье человека называют уменьшительным именем – Маша, Маня, – а фамилию вы вообще могли не знать. У него сестер, племянниц не было?
– Нет, не было совершенно точно.
– А, извините, побочной дочери не могло быть?
– По этому поводу, честно говоря, я ничего не могу сказать.
– Попробуйте вспомнить: эту фамилию вы действительно никогда не слышали дома, во время разговоров мужа с друзьями, коллегами, по телефону?
– Не припомню. Я мало знаю о делах мужа.
– Ну, что ж. Спросим у самой наследницы. Раз есть адрес, значит, найдем ее, даже если она по нему не живет. А там – кто знает. Завещание – это мотив.
– Вы считаете, его могли из-за этого убить? Но как он мог написать другое завещание, не поставив меня в известность? Он был не настолько непорядочным человеком. Я бы даже сказала, что он всегда чувствовал свою ответственность за меня. Или мне это казалось. Ничего не понимаю.
– Тамара, – Сергей положил руку ей на плечо. – Убийство – не конец сей истории. Это ее начало. И если вам довелось оказаться в поле этой беды, нужно в первую очередь набраться терпения и пробираться к какой-то разгадке.