На улице можно купить постер с этой картины за десять фунтов.
– Внизу явно не постер.
– Нет.
«Какие глаза», – вновь подумал Хэлис, встревоженный тем, что снова стал сентиментальным. Чувство. Печаль в глазах Грейс, которую она пыталась скрывать, пробудила в нем инстинкт защитника – то, чего он не чувствовал уже долгие годы. Не хотел чувствовать. И вот – всего лишь один взгляд Грейс, и это чувство стремительно ворвалось в его душу, заполоняя ее. Ему необъяснимо хотелось заботиться об этой женщине.
– На самом деле, – продолжала Грейс, – я бы предположила, что картины внизу – дубликаты, за исключением второй.
– Второй, – повторил Хэлис.
Он с трудом улавливал нить беседы, причиной тому были его собственные эмоции и влияние, которое Грейс оказывала на него. На этот раз румянец покрыл ее скулы, делая ее еще более красивой и привлекательной, чем когда-либо. Он почувствовал, как у него просыпается желание, и сделал глоток вина, чтобы отвлечься. Что же было в этой женщине такого, что действовало на него так сильно?
– Да, вторая картина – это, как предполагают историки, незаконченная работа Леонардо. О ее существовании лишь ходили слухи или, скорее, мечты… мечты о том, что она существует. На ней изображена Леда, но не со своим любовником Лебедем, а с их детьми, детьми от этого трагического союза. Елена и Полидевк, Кастор и Клитемнестра. – Она резко отвернулась от него, и по тому, как взмахнула черными ресницами, Хэлис понял, что она скрывает какое-то чувство.
– Если он так и не закончил ее, – начал он через мгновение, – как же историки могут даже предполагать о ее существовании?
– Он глубоко исследовал эту тему, его привлекал миф о Леде.
Хэлис боролся с желанием положить руки Грейс на плечи, притянуть к себе, хотя он даже не был уверен, для чего именно – поцеловать или обнять и успокоить.
– Он один из немногих художников, кто когда-либо изображал Леду в такой роли – в роли матери, а не любовницы.
– Кажется, вам не безразлична эта тема, – тихо заметил он и почувствовал, что напряжение в ее гибком теле возросло.
После секундной паузы Грейс повернулась к нему, прохладно улыбаясь:
– Конечно, не безразлична. Я же говорила вам, что в университете писала работу на эту тему.
Хэлис ничего не ответил, только посмотрел на нее.
– Я не имел в виду вашу работу, – произнес он, – а саму картину. Эту Леду.
– Думаю, мне ее очень жаль. – Грейс пожала плечами, и взгляд Хэлиса был просто прикован к этому ее движению, он видел, как мерцающая ткань платья облегала грудь.
Она поняла, куда именно он смотрит, и, прищурив глаза и сжав губы, резко отошла от него.
– Вы вроде бы говорили, что умираете от голода. Мы будем есть?
– Конечно.
Хэлис подошел к столу и выдвинул для нее стул. Грейс поколебалась, затем медленно присела. Он вдохнул запах ее духов или, может, шампуня – сладкий и свежий, как миндаль. Грейс пока что не сказала и не сделала ничего, что бы отпугнуло его или ослабило его влечение; на самом деле, он обнаружил в ней загадочную смесь