до запретного плода и насытившись им, обнаружили, что… это яблоко как яблоко. Ничего особенного. И сами удивились: чего было целый сад городить?
– Мам, ты сырники спалила!
У Даши, которая их терпеть не могла, получилось неприлично-радостно.
Наташа посмотрела в синие-синие глаза дочери, отражение её собственных, и рассмеялась.
– Так-то лучше, – улыбнулся и Миша. – Думаю, мы в конечном итоге выясним, что Тёмное Ожерелье не так уж и далеко!
– И что владыка с его э'тили не так уж привязаны к парадной резиденции и достаточно мобильны, – добавил Торн недовольно.
Он как раз сырники любил.
– Главное, сделать пути следования безопасными, – тихо проговорила Даша.
– И чем мы сегодня займёмся? – быстро спросил Миша, чтобы отвлечь сестру от тяжёлых воспоминаний.
– Мы же договаривались ехать в Выборг, – отозвалась от холодильника Наташа, которая уже доставала сыр, копчёное мясо и йогурты.
– Давайте, – отозвался Торн, который с ножичком в руках препарировал сырники, удаляя подгоревшую сторону, и с довольным видом укладывал их на тарелочку. – Кстати, Маша и Ру'Рар обещали быть.
– Маша же… вот-вот! – удивилась Наташа.
– Лекари говорят, со дня на день, – кивнул владыка. – Но она носится по любимым местам планеты, как штурмовой бот при атаке. Ру'Рар жалуется, что очень устал осматривать достопримечательности.
Владыка поставил около себя горку покорёженных жизнью сырников и с подозрением окинул взглядом присутствующих – не собирается ли кто-нибудь кидаться на его добычу? С удовлетворением отметил – никто. Получил неприлично большую кружку с кофе. Миша других не признавал, а кофе-машиной занимался сегодня он.
Торн оглядел своё семейство и довольно вздохнул.
Всё-таки во всех этих земных традициях сохранять памятники старины что-то было… Под ногами странные серые камни с непроизносимым названием. Наташа говорила «бу-лы-ж-ни-ки»… Улицы, выгнувшиеся, как спины потревоженных кошек. Белая башня, возносившаяся, как космический корабль, куда-то в ярко-синее небо, утопая в кружеве облаков, похожих на перья прекрасной птицы…
Остров, прикрытый серыми стенами. Старинные пушки, выставленные на улице. Помост с железной клеткой, куда сажали виновных. К ней наперегонки помчались Даша и Миша. Курсант Вереева как человек военный и, следовательно, более тренированный, успела первой. Залезла, закрылась и показала брату язык. Наташа рассмеялась. Её тоскливое настроение ушло. Торн этому очень и очень радовался.
Он всё порывался спросить у Маши, что было дальше с теми людьми, которых запирали в клетки. Это был способ казни? Или их потом выпускали? Но, поймав неодобрительный взгляд молочного брата, который словно прочитал мысли владыки, поостерёгся. Да и вид Маши, кругленькой, смешно перекатывающейся, но развивающей вполне приличную скорость… Глядя на неё, хотелось улыбаться и бросаться выполнять её малейшее желание, а не говорить о чьих-то смертях, пусть они и случились давным-давно.
– Внимание