Лола торопливо задернула за собой занавеску, захлопнула дверь и присела на корточки, чтобы ее не заметили из комнаты. Впрочем, она прекрасно понимала, что здесь ее тоже найдут, как только начнут всерьез обыскивать квартиру. На лоджии было очень холодно, и Лола набросила на себя какую-то старую кофту, валявшуюся на полу. Кофта была ужасного цвета и явно не очень чистая, должно быть, провалялась на этой лоджии не один год, но выбирать не приходилось, и Лола смирилась с неизбежным.
Она скорчилась и затихла, стараясь унять сердце, которое стучало так громко, что его должны были, кажется, слышать во всей квартире.
Прошло не больше минуты, когда из комнаты донесся удовлетворенный мужской голос:
– Ага, вот и покойник! Так что на этот раз сигнал оказался не ложный. Фиксируй, Гудронов: имеет место мертвое тело с внешними признаками насильственной смерти… ну-ка, что тут у нас – огнестрел?
– Никак нет, Василий Ликбезович, – отозвался второй голос, – похоже, башку ему проломили… ничего себе, лицо в кашу… ну и красавчик! Никогда такой гадости не видал…
– Ага! Ну, поработаешь с мое, еще и не на такое насмотришься! Фиксируй, Гудронов: нанесение тяжких увечий, повлекших за собой смерть… в виде проломления головы тупым тяжелым предметом. Точнее зафиксируем, когда медэксперт ознакомится. И когда фотографии сделают. Но это, Гудронов, в любом случае лучше, чем огнестрел. Огнестрел – это значит разборки разные, или заказ, а удар по голове – это, Гудронов, уверенно тянет на бытовуху, а бытовуха – она легче раскрывается… сейчас мы выясним связи потерпевшего, и в деле может появиться некоторая ясность. Может, Гудронов, мы с тобой в этом деле без всякого начальства разберемся, своими, как говорится, скромными силами… где там у нас понятые?
– С бытовухой не очень получается, Василий Ликбезович, – осторожно возразил второй голос, человека, которого называли Гудроновым, – имеют место следы обыска, что для бытовухи не очень характерно.
– Умничать не надо, Гудронов! – сердито прикрикнул старший. – Очень даже характерно! Допустим, жена, или какая-то другая женщина искала его заначку, а он застал, возникла ссора, и в результате, понятное дело, – удар по голове тупым тяжелым предметом… ты лучше не рассуждай, а работай! Документы на трупе какие-нибудь имеются?
Лола слышала только полузадушенное кряхтенье верного Гудронова, который, надо думать, с трудом ворочал тяжелый труп.
– Так точно, Василий Ликбезович! – доложил он. – В заднем кармане брюк потерпевшего имеются водительские права на имя Сидорчука Михаила Арсеньевича.
– Видишь, как хорошо, – умилился старший полицейский, – потерпевший понимал свой первейший гражданский долг – постоянно иметь при себе документы на случай опознания, чтобы не создавать сотрудникам правоохранительных органов, таким, как мы с тобой, ненужных процессуальных проблем! А то был у нас случай, когда я в сорок шестом отделении работал. Вызвали тоже на труп, ну, там-то дело было ясное, житейское: мужик в постели мертвый, с явными признаками отравления метиловым