отдел бухгалтерской алгоритмики и дифференциации.
– Как погоняло?
– Роджер.
– Я не про «роджер», я про погоняло. Нейм-ник у тебя имеется, содружество?
– А, это… «Спилджестмарвендрик».
– Ага, сейчас. Да, имеется такой парень, штрикает выводы быстрее команды с четвертого сервера. Ты что, в «до-до стрикт» выхаживаешь?
– Чего? – не понял тогда Роджер.
– В сетевой математической олимпиаде участвуешь?
– Чего? – снова удивился Роджер. И тогда длинноволосый отставил все свои дела, посмотрел на Роджера и сказал: «А ведь ты, сука, гений».
Сам не заметив как, Роджер закончил проверку отчета и, дав программе возможность проверить его выводы, поднялся, чтобы сходить в туалет.
До обеденного перерыва оставалось около часа, и можно было не спешить – он укладывался в собственную схему: выйти за сорок минут до обеда и дернуть в сторону «Гранджера».
В туалете он увидел двух сослуживцев, Гарванстера и Авано Ачосу, черноголового парня с чудовищным провинциальным произношением.
Странно, что он попал в отдел проверки, при его-то талантах.
Коллеги курили «раст», закрученный в твердые копии отчетов, отчего дым поднимался к потолку и пожарным датчикам, заблаговременно заблокированным мокрыми носками. Но кто же смог дотянуться до такой высоты?
– Эй, Роджер, скажи, камни могут говорить? – спросил Гарванстер, затянувшись так, что его уши уменьшились наполовину.
– Дан бубу… – ответил Роджер, останавливаясь напротив писсуара. В его подъезде наркоманы плодились, как грибы после дождя, и он выработал подходящую манеру общения с ними. Выдавал им что-то похожее на слова и, пока они обдумывали, шел своей дорогой. Наркоманы, блин, грачи общества. Их дело ловить червей, а дело общества эту землю вспахивать.
– Чего пахать, чувак? – переспросил Авано Ачоса.
– Вот, блин, опять лишнего выдал, – пробормотал Роджер, застегивая штаны. Сполоснул руки под краном и вышел вон, чтобы не отвечать на вопросы вроде: а точно цифровики питаются алкоголиками?
Может, и питаются. Только где они, эти цифровики? Он знал только одного парня, который, по словам Тони, пасся в «Гранджере» уже полгода. Роджер попытался вспомнить его лицо – безжизненные черты, жалкая пародия на предновогоднюю маску.
Выйдя из туалета, Роджер пригладил волосы и с чувством исполненного долга направился к лифтам.
От этих опостылевших полов до порога «Гранджера» его отделяли минуты. Всего лишь.
Роджер правил уверенно, как головной корабль эскадры, но вдруг увидел выходившую из лифта мисс Кьюзак, которая переставляла свои удивительно длинные и красивые ноги так, будто это был просто способ передвижения.
Она держала перед собой папку, поправляя в ней какие-то бумаги, и у Роджера оставалось совсем немного времени, чтобы незаметно сбежать, превратиться в кирпич, слиться с окружающей средой и не отсвечивать. Он был опозорен вчера, и сегодня ему ничего такого уже не хотелось. Он полагал, что после героической победы