что-то у них все же было. Кажется, она говорила про поцелуи, про его настойчивость, про… Ох, это уже неважно. Теперь она наверняка подключит своих адвокатов. Хорошо оплачиваемых адвокатов «Кехлер и Янг». Адвокатов Роджер не боялся, он мог закопать их в парке «Акведук», если потребуется, но…
Снова лязгнул сигнал, и Роджер был вынужден ответить.
– Да… – выдохнул он, ожидая урагана угроз и оскорблений.
– Ну ты чего, в самом деле, по кнопкам хлопаешь?! Будешь забирать свой долбаный заказ, морда? Пятьдесят пар стираных и глаженых носок? Три недели лежат! Ну не крыса ли ты после этого, Вуйначек? Двадцать риттеров зажал?..
– Ирина, это ты? – спросил он, узнав голос прачки, которой отдавал в стирку вещи.
– Нет, блин, королева Катерина Сафская. Опять, что ли, обдолбанный и без трусов валяешься?
– Нет, с чего ты взяла?! – воскликнул Роджер, интуитивно прикрывая рукой промежность. – Сегодня же присылай курьера, все оплачу, плюс чаевые и все такое.
– Он уже дважды приходил, а ты прячешься!..
– Я… я уезжал, Ирина. Отдам сотню тебе и ему, давай на этом закончим.
– Давай закончим, – удивленно произнесла прачка и отключилась.
– Уфф, – выдохнул Роджер. – Спутал прачку с младшим партнером уважаемой юридической конторы. Дурак.
Таблетка в стакане успокоилась, и он сделал глоток получившейся смеси – чего-то среднее между чаем и супом трехдневной давности.
– Ты хороший парень, Вуйначек, – сообщил себе Роджер, переходя из кухни в комнату. – И ты напрасно подозреваешь себя в разного рода мерзостях. Ты честный, ты умный и теперь уже по-настоящему востребованный. Перестань хвататься за клочки всего старого, теперь ты снова в струе.
С этими словами Роджер сунул руку в карман пиджака и вытащил скомканные женские трусики.
– Так, – сказал он, бессильно опускаясь на кровать. – Стопудово малолетка подсунула, провокации захотела.
Снова накатила эта тошнотная волна воспоминаний, какие-то всхлипы, стоны, полицейские сирены и журчание воды в унитазе. Не могла малолетка проделать это, Пенни сразу дала ей в лобешник. Хотя та могла сначала тиснуть белье в карман, а потом начать привязываться. Могла? Могла.
Роджер растянул трусики и увидел монограмму «П.К.» – Пенелопа Кьюзак.
– Ох, ма… Я не должен был этого делать… Не должен…
20
Где-то в полдень, когда Роджер уже привел себя в порядок, в дверь снова постучали, и он вышел открыть, полагая, что его сосед пришел продолжить разговор, однако это оказался Янгер.
– Ты?
– Дело есть, нужно срочно сгонять в одно место.
– Были уже вчера в одном месте…
– Да, только это немного другое место.
– А чего так?
– Я могу зайти?
– Зайди, – пожал плечами Роджер и посторонился, пропуская Янгера в прихожую. Потом закрыл дверь. – Чего случилось?
– Видишь ли, Роджер… – видно было, что Янгеру не совсем удобно говорить на эту тему. – Дело