и эту вашу, как ее там, Сильвию Кристаль. Она в порнографии снимается, а вы ей блокнотик для автографа суете. Уж вам-то насчет идеологической выдержанности следовало бы помнить.
– Он что, и меня заложил? – мрачно поинтересовался Лаврик.
– Товарищ капитан-лейтенант, не «заложил», а вовремя по инстанциям просигнализировал. Бумажки – оне подшиваются…
– Во-от кстати! – Лаврик несколько театрально хлопнул себя по лбу, распахнул папочку из кожзаменителя. – Товарищ вицеадмирал, я и забыл о своих прямых обязанностях… Тут у меня оформленный должным образом рапорт, в рамках контрразведывательного обеспечения операции. Рутина, конечно, однако каждая бумажка подшивается… Короче говоря, восемь дней назад капитан второго ранга Панкратов, находясь в городе, продал хозяину ресторанчика «Викторьез» две бутылки водки «Столичная» и четыре баночки черной икры вместимостью пятьдесят граммов каждая, за что получил некоторую сумму денег, конкретно – в фунтах стерлингов. Точная величина суммы в настоящий момент выясняется оперативным путем, но вряд ли это так уж существенно: главное, действия капитана второго ранга Панкратова самым беззастенчивым образом нарушают строгие предписания, перечень коих в моем рапорте приведен. Как вы совершенно справедливо заметили несколько минут назад, есть люди, обязанные реагировать на сигналы, в особенности когда речь идет о членах экспедиции, подобной нашей…
Несколько мгновений Дракон ошарашенно таращился на него, потом, прямо-таки взвизгнув от избытка чувств, хлопнул себя по колену:
– Н-ну, Самарин… Дезу не шьешь?
– Товарищ вице-адмирал! – с видом оскорбленной невинности возопил Лаврик. – Повторяю, речь идет об оперативных данных, добытых с использованием местных источников. Название ресторанчика, имя хозяина, время и место – все полностью соответствует истине. Семьдесят шестой год на дворе, а не какой-то предшествующий… Прошу. – Он широким жестом протянул бумагу Дракону. – Нужно будет подшить согласно заведенному порядку, по инстанциям отправить…
Мазур мысленно оскалился – мстительно, недобро. Приходилось признать, что Лаврику они все должны как минимум литр. Конечно, он и себя, любимого, вытаскивал, не такой уж он альтруист, но все равно удачно получилось. Минус на минус дает плюс. Этой бумаженцией Панкратова можно будет заткнуть надолго. Что бы он там про них ни понаписал, Лаврикова «телега» – вещь не в пример серьезнее. Не за то вора бьют, что украл, а за то, что попался.
– Ловко, – с ухмылочкой констатировал адмирал. – Ну, при таком раскладе, думается мне, сведем ситуацию к нулю. Поговорю с товарищем, объясню возможные последствия… Но вы у меня смотрите, кончайте выделываться. Один раз соскочили с карающего органа, в другой раз может и не пройти… Усекли? Всерьез усекли? – И он подпустил в голос того самого командного металла, ясно давшего понять, что малейшая несерьезность неуместна: – Поняли, я вас спрашиваю?
Они молча закивали с приличествующими случаю физиономиями.