нравится», – объяснила свое желание певица. Стефанович не стал артачиться. Через полчаса он встретил Пугачеву в условленном месте, и они поехали на Рублевку. Там, во время застолья, певица проделала впечатляющий трюк, который сразил режиссера в самое сердце: она взяла нож, разрезала себе палец, открыла записную книжку режиссера и, выдавив на страничку каплю крови, написала: «Определите на досуге мою «группу», потому как петь – это мое кровное дело». Определить «группу» Стефановичу пришлось той же ночью в гостинице «Мосфильма», где он тогда жил. А утром следующего дня, когда любовники отправились завтракать, режиссер сказал:
– Не знаю еще, как ты поешь, но артистка ты замечательная, это твоя самая сильная сторона, развей ее. Постарайся все свои песни обыгрывать, преврати это в театр.
Пугачеву это предложение чрезвычайно заинтересовало. Она остановилась и спросила:
– Как это – обыгрывать?
– Ну, делать из песен маленький спектакль. У тебя должно быть такое платье, которое трансформируется в разные сценические костюмы, чтобы ты могла разыгрывать несколько разных ролей. Вообще, любой реквизит ты должна обыгрывать.
– Но у меня в руках только микрофон.
– Правильно. Но кто тебе мешает сделать из него, к примеру, скипетр или бокал?
– Да, точно! – всплеснула руками Пугачева. – Отличная идея, молодец!
Однако осуществить эту идею певица была пока не в силах, поскольку, выступая в оркестре Орбеляна, имела весьма скромный репертуар. Стефанович сам в этом убедился, посетив один из ее концертов в ГЦКЗ «Россия» (проходили 3–9, 11–12 декабря). На нем Пугачева спела две серенькие песни, да еще была весьма неважнецки одета: на ней было парчовое платье, а на колене прикреплена большая искусственная бумажная роза. Когда после концерта Стефанович высказал ей свое «фи», певица с этим полностью согласилась. А потом попыталась объяснить ему ситуацию: мол, своего коллектива у меня нет, вот и выступаю с этим оркестром (вторым солистом был Ара Бабаджанян, сын популярнейшего композитора Арно Бабаджаняна). Более того, его руководитель – мой жених. «То есть я от него завишу, пою его песни и одеваюсь как армянская девушка».
Между тем Орбелян вскоре узнал, что его возлюбленная у него за спиной крутит амуры с кинорежиссером. А мужчина он был горячий – как-никак кавказец. И в один из дней так поговорил с Пугачевой, что та прибежала к Стефановичу жаловаться. Мол, помоги жениха образумить. И режиссер нашел выход: разыграл целый спектакль с привлечением своей собственной невесты Маши. Спектакль состоялся на нейтральной территории – на квартире Леонида Дербенева, куда был приглашен Орбелян. Увидев, что режиссер явился туда со своей невестой, тот поверил, что между его девушкой и Стефановичем нет ничего амурного. Говорят, глядя на это, Дербенев и его супруга буквально умирали со смеху.
В те же дни на «Мосфильме» начал вызревать проект фильма, в котором главную роль должна