готовая лопнуть в любой момент, разорваться, разбивая и ломая всё, что могло оказаться на его пути – кости, мясо и начинающую тихо подвывать душу, только чтобы не упустить момент, чтобы помешать им сейчас уйти, остановить их. Либо пойти с ними.
– Папа, ты что?! – вдруг донеслось до него откуда-то издалека и, открыв глаза, качнувшись как от удара, Сергей обнаружил, что почти до половины перегнулся через перила, уперевшись в них руками, на которых сейчас повисла его дочь, пытаясь оторвать хватку побелевших пальцев от холодных кованых поручней.
– Ты что?! Ты что, пап?! – заглядывая к нему в глаза и поглаживая его ладони, повторяла Настя снова и снова. Какое-то время Сергей ошарашенно смотрел на неё, понемногу приходя в себя и чувствуя ползущий по плечам озноб от того, что он только что увидел. Затем он взял ладошки дочери в свои и несильно сжал их, глядя в огромные, как озера, глаза:
– Настёнка… я что-то поплыл. Давно такого не было. Вообще не помню. А ты… ты сейчас ничего не чувствовала?
Он смотрел ей в глаза как в окно, в котором отражалась его наклонившаяся фигура.
– Нет, ничего особенного, пап, – так же неотрывно смотря на него, проговорила дочь, − ничего, только жарко стало, как под солнцем, это от неожиданности, когда я увидела, что ты за перила взялся и перегнулся через них так далеко. Ты напугал меня… ты напугал меня, пап, напугал очень!
– Всё в порядке, в порядке… всё-всё, – заторможенно повторял отец, прекрасно понимая, что о порядке говорить не слишком уместно. – Со мной такое впервые, могу предположить, что вы с Петькой меня сегодня немного пережарили и перекупали.
Перед глазами Сергея всё ещё плыли фиолетовые круги, и он, моргая, пытался сбросить неприятное ощущение изменившегося цвета. Небо казалось земляной стеной, увитой жесткими корнями твёрдых облаков, а волны моря разливались белой тяжёлой ртутью по совершенно чёрному песку. Стараясь придать своему голосу шутливое выражение и борясь с холодным чувством внутри, Сергей пытался убедить себя, что та светящаяся картинка, которую он только что увидел, всего лишь результат прилично нагретой за день головы. Но неприятное чувство снова растекалось дрожью по покрытым холодом плечам, когда он вспоминал громкий шёпот, который так и не смог разобрать, и детские фигурки, одна за другой уходящие в ослепительный белый свет.
Глава третья. Пятно
Проснувшись утром, Сергей первым делом заглянул в спальню, где спали дети. В сумерках комнаты он подошёл к окну и поднял деревянные жалюзи. От хлынувшего волной света Петька зажмурил глаза, натянул одеяло на голову и возмущённо забормотал:
– Па-а-а… ну ты же вчера сказал, что когда встанем, тогда и проснёмся! – затем он несколько раз перевернулся под одеялом и вылез из-под него с другой стороны. Сергей подхватил его на руки, этого маленького, непостижимо везде успевающего пацана, трущего ещё закрытые глаза маленькими кулачками и уже составляющего