тебя коньяка не хватит на эту историю.
– Достану еще. Рассказывай.
Глава 3. 1945 г. Рассказ Алекса
Войну, не эту, а ту, прошлую, я закончил подполковником, но это было временное звание. Когда нас вернули домой, я снова стал первым лейтенантом. Выдержать тоску в небольшом форте в бескрайней пустыне на мексиканской границе первой не смогла жена. Развод прошел мирно, но стало совсем тошно. Вокруг до самого горизонта выгоревшая трава да кактусы, унылые домики офицеров и казармы для рядовых, давно требующие ремонта.
Мы с еще одним поляком, капитаном Мазуром решили, что пора найти себе другое дело. Нас радостно отправили в отставку, и Мазур поехал в Польшу. Он считал, что возрождающейся стране его боевой опыт пригодится.
Я решил остаться. Но деньги, у них есть странная особенность. Вот они еще есть, и вдруг – уже нет! Закончились они удивительно быстро. Единственная работа, которую я смог найти, была офицером по безопасности у Альберта Кана в его проектах в Советской России.
– Ты работал в России?
– Пришлось. Первое время все шло хорошо, но настал момент, когда заводы были в основном построены, советские специалисты обучены, все основные документы и чертежи переданы заказчику, но контракт есть контракт. Его решили не нарушать, а выдавить американцев иначе. Один за другим под различными предлогами наших людей стали арестовывать, а я все бегал к Сергею Фролову, куратору из ОГПУ, и вытаскивал их из камер. Намозолил я ему глаза выше меры. Они там – высшая власть, не привыкли к спорящим, да к тому же американцам.
– Удавалось вытаскивать ребят?
– Отпускали только под обязательство немедленно покинуть страну, а в 1932 году вообще разорвали контракт с фирмой Albert Kahn Inc., и всех ее сотрудников обязали покинуть СССР. Вот тогда за день до отъезда меня арестовали. Кану сказали, что я через три дня поеду вслед за ними, просто есть некоторые формальности, а когда все уехали, то меня сначала попробовали завербовать. Не вышло. Тогда связали и стали избивать. Особенно Фролов старался.
Потом Фролов с улыбкой сказал мне, что меня, Алекса, уже не существует, что я, как разоблаченный шпион, бежал, и мое местонахождение неизвестно. Так я с чужими документами, как шпион нескольких разведок, попал в ГУЛАГ в районе Ташкента.
– Санаторий? Ташкент все же…
– Первым делом в этом «санатории» с меня попытались снять хорошие ботинки. С пятерыми я справился, а больше просто не смогли подойти. А через некоторое время меня попытался убить какой-то вор. Но только слегка ранил заточкой. Меня отправили в карцер, его в лазарет.
– Чего это он, ботиночного урока не хватило?
– Видимо был приказ местного опера. Я его раз видел. Лейтенант какой-то. Но через 10 дней, когда я вышел из карцера, ночью меня вызвали к Михалычу, вору в законе, который рулил всеми порядками в зоне за спиной у администрации.
От него я узнал, что напавший на меня, выполнял приказание лагерного опера, а значит он – ссученый.
– Ссученый?
– Ну, секретно работающий на администрацию.