этаж теперь полностью в твоем распоряжении.
– Какой этаж в моем распоряжении? – удивленно переспросил я. – Дом слез – это что-то вроде гостиницы?
Винсент промолчал. Трудно поверить в происходящее, если ты ничего не видишь. Возможно, мое воображение настолько разыгралось, что я даже придумал запах старого дерева, витающий вокруг меня. Но если все происходит на самом деле, я теперь знаю, что в этом загадочном доме слез обитают как минимум сто двадцать семь человек. Если, конечно, часть этажей не пустуют. Интересно, здесь все из Неверона? И на каком этапе превращения? У меня нет желания становиться чертовым манекеном. Если в этом месте не предусмотрен лифт, значит домой я вернусь с окрепшими и подкаченными ногами. Но в том, что я вернусь, можно не сомневаться.
Спустя час, проведенный в полной темноте, я наконец-то уснул. Мне снилась мама. Как всегда, она кричала что-то неразборчивое (на этот раз со странным акцентом), пытаясь вывести меня из себя. И так до тех пор, пока наш диалог не превратился в коктейль из причудливых слов, которые дети любят выводить на заборах. Мама грозилась тем, что отправит меня в детский дом, а я стоял напротив нее и напрягал все пятьдесят семь мышц на своем лице, пытаясь улыбнуться. Если вы заметили у человека неестественную улыбку, знайте – фитиль внутри него уже зажегся. Вот-вот рванет.
В детский дом меня грозились отправить по одной простой причине: я украл пять долларов из отцовского бумажника, чтобы купить себе чипсы, бутылку колы, шоколадный батончик и пачку Mallboro. Как я уже отмечал, у нас в семье были проблемы с деньгами. Мне запрещали есть фастфуд, потому что это дорого и вредно для организма. К слову сказать, курить мне никто не запрещал. Когда тайное в конце концов стало явным, отец заявился в мою комнату с кожаным длинным ремнем.
– Хорошие сигареты, – сказал он. – Ты, как я понимаю, тонкий ценитель табачного дыма? Что-то вроде современного Уолтера Рейли?
– Нет, пап. Я скорее похож на Илона Маска, который первый раз попробовал бахнуть дыма. Да, ему не особо зашло, но проблемы у него все равно появились.
– Ну ничего себе, как ты завуалировал собственную тупость. Может, тебе податься в журналистику? Или, чего доброго, станешь писателем?
– Нет, пап. Я же не сумасшедший.
Отец смеялся. Незажженная сигарета «Mallboro» лениво свисала с уголка его рта. Мы недолго покурили, после чего он меня выпорол.
– Пап, простишь меня?
– За что?
– Ну-у… Я ведь взял деньги из твоего бумажника.
Отец испытующе взглянул на меня.
– Ну а я тебя выпорол, – просто сказал он. – Так что проси прощения за тупость у своего седалища. Ведь в следующий раз, когда ты решишь забрать что-то чужое, никому не будет интересно твое «прости». Привыкай отвечать за все хорошее пятой точкой. Запомни, всем плевать, что ты будешь говорить.
– Ладно. А маме? Ей я должен что-нибудь сказать?
– Нет, – ответил отец. – Я уже с ней все обсудил.
– И в детский дом не отправите?
– Посмотрим на твое поведение.
Наверное,