включила кофемашину, потом, обхватив горячую чашку двумя руками, подошла к окну и прижалась лбом к стеклу. Тверской бульвар, который проглядывал между двумя домами, показался ей таким уютным, что захотелось обнять его, прижаться и попросить защиты. От чего? Она и сама не знала.
С девятого этажа небольшое футбольное поле с искусственным покрытием видно как на ладони. В утренний час на нем не было ни души.
– Нет, ну ты представляешь? – возмущенно говорила Надежда Бенционовна. – Государство дало им возможность заниматься спортом. Но не в двенадцать же ночи! А эти лоси выходят на площадку и барабанят своим мячиком. Сейчас тепло, окна у всех открыты, как будто по голове стучат. Мы уже начали сбор подписей!
– Ну, по крайней мере это лучше, чем сидели бы у подъездов с пивом или чем еще покрепче, – робко предположила Катя. – Все равно молодежь летом допоздна гуляет, так пусть лучше спортом занимаются.
– Ты не понимаешь! – горячо перебила ее мать. – С пивом или покрепче гораздо лучше! Сразу звонишь дежурному в полицию, и их забирают в отделение и выписывают штраф! Прошлым летом, Леня не даст соврать, мы заранее написали коллективное обращение в районный отдел милиции, и двор поставили на учет.
Леня кивнул, подтверждая, что Надежда Бенционовна не врет.
– Как, весь двор на учет? – не поняла Катя.
– Да, весь двор как нуждающийся в патрулировании. И потом все лето патрульная машина два, а то и три раза за ночь объезжала двор в целях профилактики.
– Вроде ты говорила, что тем летом шумные компании все равно сидели, песни пели.
– Сидели, – вздохнула Надежда Бенционовна. – Они рассчитали время, когда заезжала машина, и прятались, а потом опять сидели.
Леня кивнул, подтверждая, что именно так коварно и вели себя подростки.
– Мама, пока меня не было, Соня-то заезжала?
– Нет, – покачала головой Надежда. – Хотя я ее приглашала. Сейчас конец учебного года, у девочки нагрузка, я все понимаю.
Сирень Надежда поставила посреди круглого стола. Размер кухни позволил ей купить именно круглый стол, как у них в Брюсовом переулке – почти такой же, разве что стилизация под старину и чуть меньше. На кухне у Кати тоже стоял круглый стол. Груверы-Суворовы всегда обедали за круглым столом и гордились этой традицией.
Перчатки Надежда померила и унесла в комнату. Катя не сомневалась, что и в новом шкафу-купе для перчаток нашлась отдельная полочка. Временами она удивлялась, как из угрюмой, нелюдимой, погруженной в собственные мысли женщины Надежда Бенционовна превратилась в грозу нерадивых коммунальщиков и коньковской шпаны. Как будто под покровом добровольной аскезы одиночества медленно тлел вулкан кипучей общественной деятельности. Все те овации, которые многообещающая юная пианистка Надя Грувер не снискала из-за чудовищного и глупого несчастья, перерезавшего не просто сухожилия левой кисти, а все ее музыкальное будущее, она срывала теперь в победах над бытовыми неурядицами, которыми