и обогащается.
Дальше – больше. Англичане правильно говорят, что старые грехи отбрасывают длинные тени. Американская исследовательница Э. Карлсгод не клюнула на сладкие речи про «спасателей», не поленилась порыться в документах и выяснила, что на самом деле колаборационистское правительство Виши вместе с Управлением музеев сознательно спланировало всю операцию с «фиктивными» актами дарения. Это был массовый захват еврейской собственности в пользу национальных музеев. Уже после войны те акты «добровольной» передачи вещей государству вдруг перестали рассматриваться как заведомо фиктивные. Их начали трактовать как договоры добровольного пожертвования, оформленные законным образом. Эти дарственные с улыбочкой предъявляли законным хозяевам, когда те пытались получить свою собственность обратно.
Проходило же это под благовидным предлогом «спасения произведений искусства и цивилизаторской миссии Франции в условиях оккупации». Если хорошо подумать, то постоянное выпячивание этой «цивилизаторской» миссии где-то переходит в спесивое арийство, только не антропологического, а культурного колорита. Мы, мол, самые образованные, самые продвинутые в изящных искусствах, и нам кто только не должен. Ведь одно дело, когда в затрапезной гостинице растрёпанная дурёха-хозяйка говорит вам, что французам, вообще-то не нужно мыться, потому что они и так чистые. Вы посмеётесь, да и только, а она обозлится и чуть не переломит себе шею, споткнувшись на засаленном полу. Его тоже мыть не обязательно. Он сам по себе чистый потому что-французский. И совсем другое дело, когда целое государство самоназначается светочем культуры в ущерб своим же гражданам. Особенно тем, кто в данный момент политически менее защищён или преследуется.
Таким способом принадлежавшее евреям искусство со всей тщательностью, уперевшись рогами, спасали от самих евреев. Характерно, что в большинстве французских публикаций, посвящённых перемещённым ценностям, работа Карлсгод упорно замалчивается. Не по нраву. Не по шёрстке. Какая-то американка, безродная космополитка лезет не в своё дело. Какие могут быть сомнения в цивилизаторской миссии великой Франции, блюстительницы культурной моды? Будь эта американка француженкой, точно объявили бы предательницей национальных интересов.
Чтобы исправить положение, культивировались агрессивные, ура-патриотические статейки, трескотня, пропагандирующая «героев», которые в подвалах Лувра укрыли от неприятеля несметные сокровища. Укрыть-то укрыли, но так добротно и надёжно, что спустя полвека после войны никому не показывали и отдавать не собирались, а информацию приходилось выдавливать по каплям. Оно и понятно: одолженные вещи надёжно пристали к рукам.
Кампания по реституции, в свою очередь, заставила начать пересмотр роли уже канонизированных патриотов Сопротивления в области культуры, которым до этого посвящали стихи, которым аплодировали, подле которых ахали и охали, которых засыпали орденами