и агрессивно. Небо окончательно заволокло – видимо, уже до утра.
Аня покрутила головой, разминая шею, хрустнула пальцами и, пошатываясь, выбралась из-за стола. В кухне глухо бормотал телевизор; уютно и сытно пахло доходившим апельсиновым пирогом. Антонина, кажется, иногда перекидывалась репликами с диктором, а может, говорила сама с собой.
Аня цапнула со спинки дивана своё полотенце, вышла в сени, нащупала в темноте галоши и толкнула чёрную дверцу. Та не поддалась. Аня толкнула сильнее, но дерево только натужно хрупнуло; посыпалась труха. Аня в сердцах пнула по двери изо всей силы, так, что соскочила калоша. Створка жалобно всхлипнула, и что-то грузно грянуло по деревянным доскам. Наклонившись, Аня разглядела тяжёлый железный замок, всунутый в ушко.
– Аня? Аня? – крикнула из кухни Антонина. – Что такое?..
– Антонина Ивановна, а можно ключик от дверей к флигелю? Я умыться хотела. С утра даже не заметила замка…
– Милая, что ж вы пойдёте под дождём-то? Умойтесь в кухне спокойно. Вот у меня тут тазик, шторка, вехотка, если надо. А я пойду пока в комнату, проветрю. Как вы? Закончили со школьными делами?
– Почти, – озадаченно ответила Аня. – А…
Хотела спросить «А почему вы дверь на замок закрыли?», но в это время в другую – входную – дверь постучали.
– Маруська! – всплеснула руками Антонина и бросилась открывать. – Здравствуй, Машенька…
Маша, стряхивая с волос капли дождя и складывая громадный чёрный зонт, задом втиснулась в сени и, шаркнув о высокий порог, сбросила низкие резиновые сапоги.
– Добрый вечер, Антонина Ивановна.
Без большого воодушевления и как-то устало поздоровалась, обернулась и встала, как вкопанная.
– Анна Алексеевна?
– Привет, Маш, – несколько неловко улыбаясь, поздоровалась Аня.
– Вы… как тут?
– Я тут живу, – усмехнулась она. – Антонина Ивановна любезно приютила, пока у меня со своим жилищем проблемы. Не всё так гладко у учителей.
Маша стояла, выпучив глаза и рассматривая Аню в спортивных штанах и вязаной кофте с джинсовыми заплатками и гоночной машиной из пайеток на животе. Аня отхватила эту шкурку где-то на распродаже: цена и материал отличные, ну а что до декора… что поделаешь.
Аня, в свою очередь, не без интереса смотрела на не по-школьному одетую Машу: в джинсах, каком-то растянутом, в торчащих нитках свитере и красных, в жёлтый горох носках. На голове у ней по-прежнему были две косички, но к вечеру они растрепались, и сейчас Маша походила на репейник или воробушка.
– Проходи, Маруська, – позвала Антонина. – Девочки, попьём чаю сначала? Все вместе?
…Это было очень странное чаепитие, напомнившее Ане перекус у Безумного Шляпника. Пирог был хорош: воздушный, пышный, тающий во рту, с лёгкой горчинкой цедры. Чай – кисловатый, травяной, с нотками чабреца и календулы, похожий на тот, что бабушка раньше заваривала на огороде. Посуда – аккуратные фарфоровые блюдечки, крохотные чашечки и серебряные вилочки-трезубцы. Сколько же у Антонины разных сервизов?..