репетиция, – взмолилась я. Но Машка была настроена решительно, и мне пришлось уступить.
– Ты что? Налицо материальный ущерб, плюс попытка нападения на хозяйку квартиры.
– Почему попытка, – спросила я, – он же меня вырубил – значит, не попытка, а хуже.
Машка подняла на меня глаза и покачала головой:
– Хуже – это когда с продолжением. А у тебя, слава богу, все на месте. Даже девственность. – Я снова с ней согласилась.
Милиция приехала быстро. Следователь был один, безо всякого сопровождения, злой и невыспанный – видимо, мы подняли его среди ночи. Может это был и не следователь, а опер, я точно не знаю, я в тонкостях этой работы совсем не разбираюсь. Просто я для себя решила его так называть. Для простоты общения. Как выяснилось позже, он против этого совершенно не возражал. По-видимому, он, давно привык к тому, что население безбожно путает все смежно-детективные профессии, и, как правило, слабо разбирается в звездочках на погонах представителей власти. Видимо, поэтому, чтобы не запутывать окончательно несчастных граждан, многие представители закона одевают свои мундиры только по праздникам. А в обычной жизни спокойно обходятся сереньким, в елочку, пиджаком, надетым поверх видавшей виды водолазки.
Он опросил меня, потом Машку, потом предложил мне подписать протокол. Голос у следователя был совершенно неординарного тембра – густой, красивый бас, как у Шаляпина. Он слегка растягивал слова, и от этого получалось, что он не говорил, а словно бы напевал. Эдакий тихий рокот романтических литавр – очень интересно! Но сейчас, когда ночь перевалила уже за вторую половину, его голос слегка потускнел, видимо, сказывалась усталость.
– Итак, – пропел-пророкотал следователь, – подпишите протокол, и я откланяюсь. Работы и так валом. – Он неожиданно то ли пожаловался, то ли просто констатировал факт.
Но на меня вдруг нашло ослиное упрямство. Как это так! Он потратил на меня не более 30 минут! Это же возмутительная беспардонность! Вот Шерлок Холмс, например, не жалел своего личного времени для раскрытия загадочных происшествий, а тут какие-то полчаса, и все? И здесь я неожиданно решила проявить свои познания в детективном жанре, почерпнутые мной из сериалов и прочей читабельно-бульварной ерунды.
– А где понятые? – невинно глядя в глаза вновь закипающему от злости следователю, спросила я.
– Какие понятые, гражданочка? Вы в своем уме? У вас, что, опознание проходит, или еще что-нибудь аналогичное.
Но я была неумолима.
– Если вы нарушите закон, я буду жаловаться.
Следователь посмотрел на меня долгим ненавидящим взглядом, а потом устало вздохнул. На его лбу крупно читалась надпись: «Вот только вздорных дамочек мне среди ночи и не хватало!». Но по его обреченно поникшим плечам я поняла, что он сдался.
– Хорошо, что вы хотите, чтобы я зафиксировал с помощью понятых?
Я задумалась. Он терпеливо ждал. Этот ночной вызов был для него сущим кошмаром, но он держался молодцом. Машка стояла рядом со мной в воинственной позе, готовая защищать меня до последней