с этим мифическим судом. Значит, она каким-то образом с певицей связана. Как именно – полиция выяснит, тем более, что группа накидала Муромцеву столько версий. Но есть ли какая-то реальная связь или похититель настолько неадекватен (чтобы не сказать, глубоко болен психически), что измыслил эту связь. Но как ему удалось почти одновременно, по крайней мере, в тот же день похитить сразу двух человек?
Никто пока не знал, каким образом некто сумел убедить девочку выйти из автобуса. А что такое убеждение было – без вариантов. По собственной инициативе она никогда бы этого не сделала. Тем более, что практически никогда не возвращалась одна. Девочка спокойная, умная, к разным эксцентрическим выходкам не склонная. А если бы она решила идти со школы пешком, то пошла бы дворами, наискось. Но её видели садящейся в автобус. Так что выходить ей было незачем – автобус петлял по маршруту и было проще доехать до конца.
Вторая загадка, которая не давала бабе Моте покоя: как исчезла из бутика певица? Сто процентов там есть другие, кроме основного и служебного, входы-выходы. А она или знала это помещение раньше, или её просветил тот, кто её туда зазвал.
Баба Мотя позвонила старлею:
– Послушай, Муромцев, я просто убеждена, что в помещении бутика есть ещё какой-то выход. Не тот, который известен всем, а ещё какой-то. Возможно, сейчас он закрыт мебелью. Я бы на твоём месте подняла схему строения. Потому что выход могли замаскировать, что не так уж трудно. А если он выходит куда-то во двор, то внутри могли просто поставить шкаф. Или даже его имитацию. Поискал бы ты, а?
Глава 4
Когда Виктория Громова очнулась, то обнаружила, что сидит на матрасе, брошенном на цементный пол. Рот заклеен. Когда она попыталась поднять руки, чтобы сорвать скотч, выяснилось, что они у неё скованы. Причём цепь не только тянется и к ногам, но прикреплена к поясу, застёгнутому сзади. Разорвать его можно даже не пытаться – широкий, кожаный, такой не порвёшь… А вокруг ни одного предмета.
Попробовать встать? Это ей не удалось. Металлические обручи на лодыжках оказались привинчены к полу той же цепью.
Виктория была достаточно гибкой, что попробовать согнуться в три погибели: лишь бы руки достали до лица. Скотч она сорвала и вскрикнула – было ужасно больно.
Тут ей послышался шорох, хотя она не видела никого. Крысы? Вполне возможно в таком помещении без окон, без дверей. По крайней мере, она не видела ни того, ни другого.
– Кто здесь? – громко спросила Виктория.
В ответ раздался стон.
– Вы тоже пленник?
В ответ из-за края стены, спиной к которой сидела Виктория, высунулись две детские ноги. Размер обуви был слишком маленький, чтобы мог принадлежать взрослому человеку.
– Кто там?
Ноги медленно выдвигались и вскоре показалась девочка, скованная так же, как и Громова. Но её почему-то к полу не приковали и она могла передвигаться в положении сидя.
Громова ужаснулась: